День 4. Мини "Не существует параллельных миров"

[motherfuckingmages]

Название: Не существует параллельных миров
Тема: Свадьба, Доместик блисс
Персонажи и пэйринги: м!Тревельян/Дориан
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, ER
Размер: 1500 слов
Предупреждение: пост DLC "Чужак"


— Итак, ты меня не дождался, — Максвелл остановился в дверях, напустив на себя самый суровый вид. Впрочем, бесполезно, Дориан даже головы не поднял. Он сидел на их огромной кровати, скрестив ноги, в ворохе бантов, смятых упаковок и ярких лент, и методично потрошил коробочки.
— Итак, — передразнил его Дориан, — это была твоя со всех сторон замечательная идея — не составлять списка подарков, пусть дарят что хотят. “Будет сюрприз, Дориан, разве ты не любишь сюрпризы, Дориан?” Так вот, довожу до тебя вербально, словами через рот, Максвелл Тревельян. Дориан не любит сюрпризы!
— Но ты согласился! — Максвелл беспомощно развёл руки в стороны.
— Мой член был в твоём рту! Я бы и не на такое согласился! — прошипел Дориан, в ужасе отшвырнув одну из коробок в сторону. — Наручники, блокирующие магию? От Фенриса? Кто такой, демоны его подери, этот Фенрис? И откуда он узнал о нашей свадьбе?
— Друг Хоука. Наверное, это он ему рассказал.
Максвелл осторожно двинулся в сторону кровати, потому что он устал, он хотел лечь, может даже немножко пообниматься с Дорианом, если тот, конечно, разрешит. Судя по боевому настрою последнего, секса сегодня не дождёшься. В его сторону полетела очередная коробка, Максвелл уклонился с траектории и одним скачком преодолел оставшееся расстояние до кровати.
— Не бузи, — сказал он, пристроившись сзади своего новоиспечённого мужа и обняв его здоровой рукой. — Вот смотри, какая красивая книга, с порнографическими картинками. В кожаном переплёте!
— От Сэры, — мрачно заключил Дориан.
— И?
— И то, что на картинках изображены только обнажённые дамы. Не пойми меня превратно, Максвелл, я не оспариваю красоту женского тела, но и держать эту книгу в своей библиотеке тоже не собираюсь.
— Ладно, вот, — Максвелл потянулся через Дориана, чтобы достать фигурку лошади. Или, может, грифона. Или орла. В общем, у вытесанного из дерева животного были копыта и крылья. — Смотри, какое стильное украшение для нашей спальни.
— Через мой труп, — заявил Дориан тоном, не терпящим возражений. — Или через твой, — добавил он кровожадно, выщелкивая из пальцев фиолетовый сгусток своей проклятой некромантской энергии. — И, возможно, стоит отправить Блэкволла обучиться искусству резки по дереву куда-нибудь к авварам. Это ж сколько он древесины перевёл впустую, с ума можно сойти.
— Ладно, — Максвелл осторожно сжал пальцы Дориана, гася энергию. — Фигурку отдадим Быку, он любит странные вещи.
— Кстати, о Быке, — Дориан поднял голову вверх. — Ты не заметил, аматус, новой люстры? Ума не приложу, когда они успели её закрепить?
Сверху висел, покачиваясь на шести толстенных цепях, огромный череп дракона. Судя по форме, это была Ферелденская Морозница. Максвелл почти прослезился.
— Это любимый дракон Быка, — сообщил он доверительно Дориану. — Как же всё-таки искренне и сильно он нас любит и ценит!
— Я тоже его люблю и ценю, — немного смягчился Дориан, — поэтому надо придумать, как потактичней вернуть череп обратно.
Дориан раскрыл новую коробку и достал оттуда монструозный механизм — меньше металла, больше рун, наверное, это даже можно будет носить.
— Дагна смастерила очередной протез. Попробуем?
Максвелл скривился. Протезы Дагны напоминали больше орудия пыток, их было совершенно невозможно носить. Однажды она сделала протез из цельного куска веридия, и Максвелла так перекосило на левую сторону, что понадобилось десять сеансов массажа, чтобы выпрямиться обратно. Массаж Дориан делал лично, поэтому ничего удивительного, что тот очень быстро переходил из лечебного в эротический со всеми вытекающими, так что в конце концов Максвелл даже отблагодарил Дагну, подарив очень красивый браслет с редкими рунами (который та тут же разобрала на составляющие, чтобы выяснить, как же эти руны работают).
— Завтра. Сегодня я устал. — Максвелл состроил жалобную гримасу. — Мне нужно немного любви, нежности и внимания.
Он даже потыкал Дориана в спину культей для усиления эффекта.
Дориан аккуратно опустил протез на пол, развернулся к Максвеллу лицом и ткнул его пальцем в грудь, роняя на спину.
— Что я слышу? Максвелл Тревельян пытается давить на жалость? Мнишь себя тонким манипулятором, аматус? Напомни мне, когда это в последний раз со мной срабатывало.
Никогда. В том-то и дело: никогда. Максвелл разухмылялся. Вот за что ещё он обожал Дориана. Тот никогда его не жалел. Ни в тот момент, когда Максвелл вышел из Тени только с одной здоровой рукой вместо двух, ни тогда, когда он по привычке потянулся за щитом, и ему понадобилась пара неловких болезненных мгновений, чтобы осознать — руки больше нет. Ни когда он просыпался ночью от собственного крика, чувствуя фантомную невыносимую боль в несуществующей руке.
— Всегда есть надежда. — Максвелл протянул здоровую руку, ловко расстёгивая все клёпки и застёжки на камзоле Дориана. О, да, он научился! Это почти первое, чему он научился, потеряв одну руку — расправляться со всеми ремнями и сложными креплениями на замысловатых одеждах Дориана.
— Ужасно предсказуем, — качнул головой Дориан. Свадебная тиара слетела с его головы и укатилась куда-то под кровать, он только рукой махнул, мол, завтра поищем.
Дориан раздевался медленно, явно красуясь. Максвелл огладил взглядом сильные плечи, грудные мышцы, подтянутый живот. У Дориана не было волос на теле, не росли абсолютно, он весь был гладкий, как скульптура, высеченная из цельного куска мрамора. Максвелл обожал его целовать — каждый дюйм отливающей золотом кожи. Он мог бы делать это часами, если бы Дориану хватало терпения.
Максвелл кое-как стянул с себя штаны. Рубашку оставил, она не мешала; если Дориан захочет, сам её снимет.
— Лентяй, — улыбнулся Дориан, склоняясь к его лицу. — Какой же ты всё-таки… — выдохнул прямо в губы, Максвелл не дал ему договорить, обнял одной рукой, притянул, наконец, для поцелуя. Хватит уже болтать, серьёзно. Неужели за весь этот долгий день не наболтался с гостями?
У Дориана были мягкие губы, чуткие руки. Он наизусть знал все нужные точки на теле Максвелла и беззастенчиво этим пользовался. Его прикосновения посылали искры по всему телу, одно время Максвелл так силился их разглядеть, уверенный, что Дориан использует магию, что чуть шею себе не вывернул. Дориан потом долго смеялся, разминая многострадальные мышцы на шее. “Когда-нибудь, — говорил Дориан, — ты себя точно покалечишь, Максвелл Тревельян”.
Ну, он оказался неплохим предсказателем.
Словно почувствовав, о чём он думает, Дориан стащил с него рубашку и коснулся губами уродливого шрама на обрубке. Кожа там до сих пор оставалась красной, будто воспалённой, и очень-очень чувствительной, хотя прошёл уже год.
Максвелл давно перестал стесняться своего увечья. Ну да, грёбаная культя его совсем не красила, но у него осталась правая рука, две ноги, он не ослеп, не оглох, так чего жаловаться? Дориан тоже так считал. “На той стадии отношений, на которой находимся мы, аматус, — говорил он, когда они сидели в огромной ванной сразу после проклятого Совета в Халамширалле, и Дориан намыливал ему голову, — уже не играют роли такие мелочи”. Максвелл не назвал бы потерю руки “мелочью”, но с Дорианом спорить не хотелось, к тому же — ну не реветь же теперь, правда?
“И ты же не думаешь, что я отложу свою поездку в Тевинтер, чтобы остаться с тобой?”
Ну, если честно, он думал. Хорошо, что вслух не произнёс. Вслух он произнёс совсем другое. Во всём была виновата Кассандра, её странные идеи и шутки Варрика. “Поженимся?”— спросил Максвелл. Он так и лежал на груди Дориана, и вся его голова была в мыльной пене, и он не видел его лица, а у Дориана даже рука, которой он массировал его макушку, не дрогнула. “Когда вернусь, почему бы нет”, — ответил он.
Романтика определённо не их стиль.
Максвелл взял Дориана за шею, снова притянул к своему лицу.
— Давай.
Дориан хищно оскалился, выпрямился, взял в руки его член и направил в себя. Максвелл приподнял бёдра, выдохнул. Обожал этот момент проникновения, когда узко, жарко, так здорово, что и словами не выразить. Дориан заскользил по члену вверх—вниз, откинувшись назад, запрокинув голову. Максвелл не отрывал от него глаз, любовался. В такие моменты ему казалось, что Дориан не с ним. Что он где-то там, в другом мире наслаждается близостью с другим Максвеллом Тревельяном. Такой бред, если честно, но он не отпускал, заполняя все мысли. Максвелл протянул руку к груди Дориана, провёл от шеи до паха, стирая капли пота, потом облизнул собственные пальцы, просто чтобы почувствовать вкус и запах. Солоно и пахнет апельсинами — это точно его Дориан, а он — его Максвелл, ничего не изменилось и не существует параллельных миров.
Дориан опустился особенно низко, глубоко в себя впуская член, застонал, весь напрягся, Максвелл обхватил рукою его плоть. Они словно на волнах качались, таких, которые всё сильнее и сильнее с каждым разом, могут достать до неба, до солнца, а потом упасть вниз, разбиться о скалы, взорваться шапкой пены и уйти обратно в море. Максвелл сейчас смотрел во все глаза, даже моргать старался реже. Он никогда не устанет наблюдать за Дорианом. Когда Дориан кончал, то прогибался в спине так, что Максвелл первое время боялся, как бы он не сломал позвоночник. Если бы Солас вместо руки лишил его глаз — вот это было бы ужасно.
Дориан кончал красиво. Если бы Максвелл умел рисовать, он бы нарисовал его в это мгновение — выгнувшегося аркой, с закрытыми глазами, запрокинутой головой, приоткрытым ртом, когда каждая мышца в теле напряжена до предела. Сам он кончал долго, короткими сильными вспышками, теми самыми разрядами через всё тело, которые он раньше считал магическими, потому что не верил, что такое сильное наслаждение вообще возможно без магии. Никогда и ни с кем такого не было, как с ним.
Дориан соскользнул с него и лёг рядом, Максвелл снова потянулся к нему с поцелуем.
— Ты моя любовь, аматус, — прошептал Дориан.
Максвелл честно ответил:
—Ты моё всё.