Автор:
Размер: 12.000 слов
Пейринги и персонажи: Максвелл/Дориан
Категория: слэш
Жанр: modernAU, немного драмы
Рейтинг: NC-17
Описание: Дориан работает монтажером в порностудии. Максвелл – их новый актер.
Предупреждения: по описанию может показаться, что это сплошное порно, но нет.
Ограничения: нет
читатьСегодня в квартире было особенно пусто, и еще большее запустение, граничащее с полным вымиранием, царило в голове. Поэтому Дориан вставил наушники с бодрой музыкой и пошел на работу. Трудоголиком он, разумеется, не был, в отличие от половины его коллег, но иногда (а в последнее время все чаще) ничего не оставалось, кроме как прийти в студию и заняться монтажом очередного видео. Работа была ценна еще и потому, что можно было ворваться в офис в любое время. Как, например, сейчас. В три ночи.
Офис располагался в центре, в одной из сотен многоэтажек-близнецов. Они соседствовали с брокерской контрой и сворой адвокатов, а на два этажа выше располагалось ателье для возмутительно богатых женщин. Женщины, оказываясь в лифте с Дорианом или его коллегами, начинали улыбаться и заигрывать, рассчитывая снять красавчика на ночь. Дамы, наделенные умом, а не только мужем-миллионером, сразу смекали, что к чему, и флиртовать не пытались.
А вот адвокаты с брокерами, наверно, всполошились бы, узнай они, что двенадцатый этаж занимает не просто какая-то студия, занимающаяся какими-то фильмами, а порностудия с весьма успешными, пусть и несколько однообразными, регулярными выпусками.
Дориан приложил к главной двери пропуск и зашел внутрь. Внутри все по обыкновению было нараспашку, и он, проходя мимо комнат, привычно скользил по ним взглядом. Диваны и кровати, яркий свет и приглушенный, кресла и типичный офисный кабинет для любителей жаркого секса между представителями планктона, великолепная джакузи… Все условия для мягкого порно. Снимай их режиссеры жесть с кулаками по локоть в заднице, Дориан бы уволился — никогда не был любителем подобного. Он вошел в полутемный зал, заставленный столами, и уселся за свой компьютер. Широкий монитор вспыхнул. Пока система загружалась, Дориан заметил краем глаза движение и от неожиданности вздрогнул.
— Это я, — подал голос нарушитель спокойствия, — не пугайся.
— Сложно испугаться человека, которого каждый день голым видишь, — огрызнулся Дориан. Он кликнул на ярлык программы. Настроение испортилось. Он пришел сюда, чтобы поработать в одиночестве, а теперь рядом торчит, уткнувшись в телефон, Макс, их новое приобретение двухметрового роста. Дориан неприязненно спросил: — Ты чего здесь забыл? Трусы любимые оставил?
— Не, — мотнул головой Макс и оттянул пояс джинсов, проверяя наличие нижнего белья. — Трусы на мне. Я и не уходил, мы снимать час назад закончили.
— За час уже можно было бы на другой конец города уехать, — пробормотал Дориан.
Продолжать разговор у него намерения не было, и он, надев наушники, открыл последние файлы, которое ему скинули. Макс в этих съемках не участвовал. Дориан смутно помнил отснятый материал, но все равно быстро прокручивал видео с трех камер, чтобы выбрать нужные моменты. Притворные стоны в ускоренном режиме звучали как писк. Он уже погрузился в работу, как опять уловил движение, но вовремя отреагировать не успел: Макс нарисовался рядом и дружелюбно тряс его за плечо.
Дориан сорвал наушники и раздраженно спросил:
— Чего тебе? Я занят, или это настолько незаметно?
— Не злись, — миролюбиво сказал Макс. — Я просто поближе познакомиться хочу, мы с тобой толком не общались. Раз уж ты тоже тут ночью оказался…
Дориан вздохнул.
— Слушай, я с тобой трахаться на камеру не буду. Без камеры, впрочем, тоже. Меня, видимо, забыли представить. Я Дориан, и я занимаюсь монтажом. Все. Доволен? Достаточно близкое знакомство?
Макс уселся на угол стола с невозмутимым видом.
— А я Максвелл, трахаюсь на камеру ради денег. Видимо, для Дориана-монтажера я поэтому недочеловек.
Совесть кольнула Дориана словно спицей. Он сбавил обороты:
— Не говори глупостей. Но отвлекать меня тоже не нужно, — предупредил он, чтобы Макс особо не расслаблялся и не настраивался на дружескую беседу.
— Плохое настроение? Могу улучшить, — засверкал улыбкой Макс.
Дориан сначала посмотрел на него со всей укоризной, на которую только был способен, потом закатил глаза с самым презрительным видом, и наконец опять надел наушники. Хватит с него подкатов. Он уже второй год работает в этом бизнесе, и, разумеется, поначалу не чурался порнозвезд. Все они оказались простыми парнями, которые с удовольствием трахались с ним, но выполняли программу настолько профессионально, что Дориану мерещилась камера, и расслабиться не получалось, как бы любовник ни старался. Поэтому он прекратил отношения с актерами. Пусть они занимаются своим делом, а он будет делать из гигабайтов съемок отличные видео на полчаса. Это он хорошо умеет. Это занятие ему по душе.
Макс, посидев на углу стола, видимо, осознал, насколько ему не рады, и удалился в угол зала. Там он рухнул в кресло и уткнулся в телефон.
Дориану хватило часа, чтобы вдоволь насладиться работой. Теперь захотелось домой и спать. На порно со знакомыми лицами и членами у него уже давно не вставало, хотя поначалу, пожалуй, он всерьез думал сменить работу, потому что сохранять серьезный настрой было непросто. Но Адам, их тогдашний менеджер, уверил, что скоро у Дориана выработается иммунитет, и он оказался прав: порно больше не вызывало эмоций. Правда, эмоции вместе с жаждой близости, кажется, вовсе пропали, но Дориан списал это на вялотекущую депрессию. Сохранив все наработки, он выключил компьютер и направился к выходу. Макс, встрепенувшись, спросил:
— Уже уходишь? Подожди, я с тобой.
Дориан остановился и прищурился:
— Мне тебя до дома проводить? Темноты боишься?
Два метра роста смущенно потупились.
— Я пропуск посеял, — признался Макс. — Или в других штанах забыл. Сюда с Дэвидом зашел, а после съемок замешкался, и они все ушли…
Так вот в чем дело. Он выйти не мог. Они давно ввели эту систему: вход и выход только по пропускам, без пластиковой карточки дверь открыть невозможно. Решили, что так будет лучше для всех.
— А позвонить кому-нибудь слабо было? — с насмешкой спросил Дориан. — Стыдно признаваться в оплошности?
— Ага, — кивнул Макс. — Извини, раз я тебе мешал.
Дориан смягчился. Настроение у него улучшилось, пока он работал, и бессонница, делавшая его раздражительным, отошла на второй план.
— У кого ты снимался до нас? — спросил Дориан, идя по коридору.
— У фотографов, — сказал Макс.
Дориан с удивлением обернулся и посмотрел на него. При свете он смог разглядеть Макса внимательнее. До того проскакивал мимо, мельком замечая высоченного парня, а теперь заметил, что парень-то симпатичный, лучше среднего.
— Модель я, — сказал Макс так, словно сознавался в очередном постыдном поступке. — Посредственная модель. Платили мало, решил, что в порно больше заработаю, да и удовольствие получу…
Дориан хмыкнул.
— И как? Ожидания оправдались?
— С деньгами — да. А вот удовольствия особого уже нет, да и сперма эта искусственная… Ребята жалуются, что у меня рожа все время кирпичом…
Дориан прикоснулся пропуском к двери. Макс ухитрился галантно приоткрыть ее. Поддерживая разговор, он задал вопрос:
— А каково работать с порно каждый день? В смысле… ну, у меня бы, наверно, постоянно член стоял, а ты так спокойно сидишь, видео эти смотришь…
— Я натурал, — сказал Дориан и прошел к лифту.
— Да ладно? — вытаращился Макс. — Как ты работаешь-то тогда тут?
Заходя в кабину, Дориан снисходительно сказал:
— Легко и просто. А Кев, наш главный режиссер, вообще женат, у него детей двое.
— Не может быть, — обалдело сказал Макс.
Дориан очень хотел сохранить серьезное выражение лица до конца, но не выдержал и расхохотался. Макс смотрел на него, разве что рот не открыв.
— Ты шутил! — гневно сказал Макс.
— Разумеется, я шутил. По-твоему, кто-то из наших может быть натуралом? Какой натурал пойдет на работу, где гей-порно каждый день снимают? Впрочем, наш бизнес быстро отбивает гомофобию…
Макс обиженно посмотрел на него и буркнул:
— Ну да, смейся, хорошо, наверно, ржать над новичком.
Дориану во второй раз за последний час стало стыдно, и он похлопал Макса по крепкому плечу:
— Не плачь. Я же не со зла.
Макс промолчал. Лифт остановился на первом этаже.
— А видео со мной ты уже склеивал? — вдруг поинтересовался он.
— Не помню, — кинул Дориан.
Вообще-то он помнил. Ему пока что ни одной съемки с Максом не попалось, их другие брали. У него зашевелилось было любопытство, и он даже подумал, не прийти ли на съемки, но решил, что быстро потеряет интерес к наигранным телодвижениям. Тем более что их звездочки имели привычку останавливаться под крики режиссера и кричать в ответ, что именно так они отыгрывали в десятке предыдущих видео, и он может просто скопировать их оттуда, а не вынуждать опять разыгрывать первую любовь… или, того хуже, жаловались, что больно, а в следующий миг получали приказ изобразить страсть — и изображали, несмотря на дискомфорт. Макс тем временем тяжело вздохнул. Как, наверно, мальчику обидно. Топ-моделью не стал, порнозвезду в нем пока не признают, монтажер какой-то злобный издевается, никто его не трахает, наверно, вот он и цедит яд…
Макс так и шел за Дорианом до самых дверей, угрюмо молча. Стоило выйти на улицу, как его прорвало:
— Почему мне все говорили, что Дориан — душка, а ты на самом деле…
— Что я на самом деле? — живо спросил Дориан. Ради такого он даже остановился и посмотрел на Макса. — Ну же, поведай, хочу знать, как оно обстоит в реальности. Какой я?
Макс удрученно покачал головой.
— Вот такой. Не душка.
— Какая жалость, — сокрушенно сказал Дориан, — один порно-актерчик не считает меня лапочкой. Не знаю, как переживу это.
Он пошел по пустынной, ярко освещенной улице. До дома ему было пятнадцать минут.
— Почему ты так ко мне относишься? — требовательно спросил Макс. — Я чем-то тебя задел?
— Ничем ты меня не задел, — устало сказал Дориан. Диалог его давно уже стал утомлять. — Просто не в лучшее время решил знакомиться. Пообщаемся днем как-нибудь, если желаешь.
Макс отстал от него. Остановился посреди дороги, только тень его длинная стелилась по тротуару. Дориан все же укорил себя: и вправду, рычал на мальчика так, словно тот в чем-то провинился. И как ему объяснить, что он просто не вовремя стал проявлять дружелюбие? Да и, откровенно говоря, дружелюбие это Дориану было совершенно ни к чему.
***
Ночью все-таки удалось поспать. Даже до утра. До часу дня, если быть совсем точным. Дориан открыл глаза и понял, что счастье — это просто. Счастье — это когда ты высыпаешься. А может, пойти уже к терапевту и попросить рецепт на снотворные таблетки? Или броситься в ноги папаше и попросить денег на наркотики… Дориан, усмехаясь, встал с постели. Приняв душ, он с удовольствием позавтракал, посидел в интернете, любуясь количеством просмотров под роликами их студии, ответил на несколько ничего не значащих писем, в очередной раз соврал Мэй, что у него все хорошо, и диплом ему очень пригодился, он по специальности работает и каждый день красные корочки свои с благодарностью целует… Интересно, она до сих пор ему верит? До сих пор гордится, что уговорила его не бросать ненавистную учебу? И именно поэтому не хочет прозреть и понять, что университет он бросил. Пока он бездельничал, на улице стало многолюдно, и Дориан решил еще немного посидеть дома и провести время с пользой: почитать. Ночью читать не получается, даже если донимает бессонница, а вот днем — пожалуйста… И когда на улице начало темнеть, он оделся и пошел на работу.
На этот раз настроение было отличным; он поздоровался с молчаливым охранником, расхаживающим у входа, придержал дверь перед богатой дамочкой, а под конец и вовсе сделал вид, будто ему приятно принимать ее заигрывания. К счастью, последнее пришлось терпеть всего одну минуту, пока лифт шел наверх.
Дориан привычно скользнул пропуском по двери, быстро закрыл ее — наловчился закупоривать их небольшое страстное пространство с достаточной скоростью, чтобы ни один стон не вылетал в общий коридор. Когда-то он опасался, что их рабочий процесс слышат соседи-арендаторы, но быстро убедился, что босс не поскупился на звукоизоляцию. Страшно представить, сколько денег утекало их главному, раз он обставил офис настолько добротно и роскошно.
Остановившись возле одной из дверей, Дориан прислушался. Съемки, похоже, только начались, и ребята отыгрывали начало сценария. Мурлыкал Лил:
— Я запал на тебя с первой встречи…
И отвечал ему низкий, приятный голос:
— Я заметил.
Дориан, скрестив руки, прижался плечом к косяку. Если он не ошибается — а он прав в ста процентах случаев — то для Максвелла и Лила это первая совместная съемка. Габариты Макса вся группа оценила по достоинству, и его гоняли на активных ролях. По крайней мере, Дориана слышал это, к видео не приглядывался.
А почему он, собственно, до сих пор не поинтересовался рабочим инструментом новичка? Оттолкнувшись от стены под восторженные и чересчур громкие стоны Лила, он направился в кабинет монтажа. За одним из компьютеров сидел Генри, их второй монтажер, нахлобучив на буйную шапку кудрявых черных волос громоздкие наушники. Машинально кивнув ему (Генри и не заметил, что кто-то появился в кабинете), Дориан прошел за свой компьютер. Пока системный блок, гудя, как шмель, просыпался, Дориан вспомнил вчерашний разговор и смущенное, отчаянно дружелюбное лицо Макса. Мальчик так старался понравиться ему. Всем остальным он, должно быть, безумно нравится — добряк, симпатяга, еще не зазвездился и не проявил худшие черты характера. Один Дориан неприступен. Не потому, что вредный, или что еще про него подумал Макс. Просто некогда было пообщаться, да и желания такого не возникало. Сейчас, когда бессонная ночь казалась бесконечно далекой, Дориан даже ощутил некоторое удовольствие от того, как Макс хотел подружиться. Да и, по большому счету, дружить все-таки с кем-то надо, он растерял всех приятелей. Надо заводить новых.
Компьютер ожил. Дориан щелкнул по иконке общего диска, отсортировал папки по дате… Пожалуй, он начнет с первого дня новичка, с его собеседования. Все актеры на собеседование приходили чистыми, со свежеполученными справками о полном здоровье, и это придавало им уверенности в себе, словно одно только отсутствие болезней обещало им блистательную карьеру. Тем более что собеседование обходится без укола, чтобы член стоял, и сперма брызжет настоящая, а не гадкая и вонючая густая жидкость из шприца. Выбрав видео, Дориан надел наушники и запустил ролик.
Он сразу пролистнул на десятую минуту, когда за разговорами начиналось действие. Камера снимала чуть сбоку, и лицо Макса, развалившегося на синем диване, было хорошо видно. Он, похоже, старался сесть так, чтобы все разглядели его как следует, и жест не был лишен красоты, но он годился только для модельной съемки. Впрочем, рядом с Максом сидел Арни, умеющий разговорить и расслабить любого, и поза Макса постепенно становилась более естественной. Его большие ладони действовали уверенно: залезли под майку Арни и ловко ее сняли, властно прошлись от лопаток до копчика. Дориан промотал еще немного. Арни, уже голый, полулежал на диване, разведя ноги почти в шпагате, а Макс, устроившись на полу, отсасывал. На нем все еще оставалось нижнее белье, а джинсы были приспущены лишь до колен. Но рубашку уже валялась в углу. Дориан скользнул взглядом по телу Макса. В меру накачан. Немного тренировок и сушки — и проступят кубики, за которым маниакально гоняется половина их студии. Плечи в меру широки. Глубокой глотке он не обучен, но сосет крайне старательно. Дориан промотал дальше и одобрительно кивнул. Член у Макса — загляденье: прямой, толстый, обрезанный. Крупная головка скользит по ягодицам Арни, надавливает на его расселину его смуглой задницы… Дориан невольно сглотнул, когда член скользнул внутрь темного, влажного от смазки отверстия.
Арни не переигрывал даже в этот раз. Вцепился в спинку дивана и знай себе покачивается в ритме Макса. Дориан закрыл это видео, выбрал съемки двухнедельной давности, запустил. Макс трахал уже другого — узкобедрого, невысокого Тео. Сначала по-собачьи, а потом Тео уселся на его член сверху. Камера взяла ближе, показывая, как крупный член входит и выходит, и Дориан вновь не удержался от одобрения: круто, что босс взял такого здорового парня. Их зрители таких особенно любят. Он промотал видео ближе к концу, чтобы увидеть, как Макс вытаскивает член незадолго до оргазма и дрочит, чтобы кончить Тео на грудь. Тео смотрел на Макса, а Макс зажмурился и запрокинул голову. Это было, пожалуй, красиво.
Дориан закрыл видео и стал заканчивать монтаж вчерашнего ролика, где Лил ухитрялся оказывать равное внимание сразу трем членам.
Он почти завершил работу, когда его потеребили за плечо. Подняв голову, он увидел Генри. Тот, отчаянно зевая, дождался, пока Дориан вытащит наушники, и сказал:
— Пойдем по кофе?
Дориан глянул на часы, решил, что бессонница будет терзать его, даже если он полностью откажется от кофеина, и кивнул.
— Лила слышал? — спросил Генри. — Опять стонал громче всех.
— Он весьма голосистый, — согласился Дориан. — Он уже ушел?
— Не, в душе.
Генри дошел до кофемашины, сделал чашку капучино сначала Дориану, а потом себе. Его немногословность всегда нравилась Дориану. Что еще желать от коллеги? Тихий, почти все разговоры — по делу, вовремя отвлекает, как раз в тот момент, когда нужно сделать перерыв. Дориан подумал, что и впрямь скоро станет натуралом, если члены не перестанут прыгать перед глазами. Кажется, на этот раз при монтаже он увлекся и выбрал с камер все самое откровенное, почти забыв про крупные планы лиц. Хорошо, что Генри его вытащил в комнату отдыха. Есть время подумать, как сделать очередной ролик лучше.
Дориан опустился в кресло с чашкой кофе. Генри уселся напротив. Они еще не успели сделать и глотка, как в дверь ввалился Лил в одних пижамных штанах на голое тело.
— Опять здесь ночевать останешься? — поинтересовался Дориан.
Лил откинул темные мокрые волосы со лба, сверкнул улыбкой и, пританцовывая, приблизился к Дориану.
— Это мой второй дом, дружище, я бы даже сказал — первый! Все равно маман в курсе, чем я занимаюсь, и устраивает проповеди каждый день. Я тебе говорил, что она меня распятием так ударила, что Иисуса раскокала? Во, смотри, — Лил повернулся боком, демонстрируя синяк. — Неделю уже не сходит.
— Черт, — вырвалось у Дориана. — Сильно же она тебя…
— Ерунда, для съемок все замазали так, что смыл едва, не крем, а шпаклевка, — счастливо сказал Лил. — Все пройдет!
Он уселся на подлокотник рядом с Дорианом, выхватил у него чашку из рук, сделал несколько поспешных, неаккуратных глотков и вернул обратно. Дориан украдкой разглядывал его синяк, расползшийся от тазовой кости почти до нижних ребер. Отношения Лила с матерью всегда были на грани истерики, но Лил не унывал. Правда, раньше его мать думала, что он сидит на наркотиках, а правда о деятельности Лила ей вскрылась совсем недавно… Как бы следующий такой удар не пришелся по голове. Тогда Лилу, двадцатилетнему жизнерадостному прохвосту, несдобровать.
— Твои наигранные стоны сегодня даже в наушниках было слышно, — сказал Дориан.
Лил обнял его одной рукой за шею.
— Ничего они не наигранные. Ох, Дориан, — жарко сказал он, — с новеньким всегда все по-особенному. А Максвелл! Я тебе точно говорю: он — нечто. Я еще такого не… — Лил осекся, замолчал, оставив на губах хитрую улыбку.
Дориан поднял взгляд на дверь: так и есть, появился Макс. Лил будто учуял его, смолк со своими восторгами вовремя, чтобы Макс лишнего не услышал и не слишком загордился. Макс замер на пороге, смотря то на Генри с извечным спокойствием на лице, то на Лила, уже обвившегося вокруг Дориана змеей.
— Присоединяйся, — пригласил Дориан.
— Мне тоже можно к тебе на колени сесть? — поинтересовался Макс.
— Это моя привилегия, — радостно отозвался Лил, обнял Дориана за шею и с чувством чмокнул в макушку. — Он — мой лучший друг!
Лил легко соскочил с подлокотника и запрыгнул на диван. Дориан машинально коснулся волос, и Лил хихикнул:
— В порядке твоя укладка, в порядке. Как ты себя чувствуешь, Макс?
Макс, подошедший было к кофемашине, обернулся, явно пытаясь сообразить, смеется Лил или спрашивает всерьез.
— Оставь его в покое, — велел Дориан, — и так заездил новичка…
Лил засмеялся.
— Это он меня заездил. Обязательно посмотри потом. О! Дориан, возьми нашу съемку, пожалуйста, возьми ее ты. Я люблю, когда ты превращаешь наши многочасовые потрахушки в нечто оформленное.
— Да, возьми, — неожиданно поддержал его Макс и сел с кружкой на диван. — Ты же не смотрел еще ничего со мной в главной роли.
— Я посмотрел, — возразил Дориан.
— И как? — Макс заинтересованно уставился на него, опершись локтями о колени.
Дориан прищурился. Макс после душа надел джинсы и рубашку, кажется, ту же самую, в которой он пришел на собеседование, и его короткие медные волосы выглядели темнее от того, что были влажными. Дориану показалось, что он может учуять аромат не то шампуня, не то геля для душа, хотя он сидел шагах в пяти от Макса.
— Неплохо, — снисходительно сказал Дориан. — Даже, я бы сказал, очень хорошо. Но есть один минус.
— Какой?
Макс, хоть и пытался держаться расслабленно, все же напрягся. Неужели еще не привык к критике его манеры заниматься сексом?
— Ты, когда дрочишь, думаешь не о партнере, а о себе, и это видно невооруженным взглядом. Невежливо по отношению к другому человеку. Нарциссизм у нас считается грубым оскорблением.
Макс, фыркнув, откинулся на спинку дивана.
— Не согласен, — вдруг подал голос Генри. — Ему идет.
Дориан пожал плечами и допил кофе.
Они еще долго сидели в комнате отдыха, пили лимонад, а затем снова кофе, разогрели замороженную лазанью в микроволновке. Перебрасывались колкими, ничего не значащими репликами. Лил стрекотал, перебивал каждого, был очаровательно непосредственен. Потом он притащил свой рюкзак и угостил всех вином из картонной коробки. Пить в студии было запрещено, но босс смотрел сквозь пальцы на редкие посиделки с алкоголем, если никто не напивался до свинячьего визга. Потом Лил и Генри о чем-то долго говорили, вроде как о вреде и пользе травки для игры на камеру, точнее, говорил Лил, убеждая, что с травой он более раскован, а Генри скептически возражал: ты всегда раскован не в меру… Макс потихоньку перебирался поближе к Дориану и в конце концов оказался на полу у его кресла, прислонившись головой к ногам Дориана.
Дориан спустил руку и потрепал Макса по жестким волосам.
— Я пойду, пожалуй, — сказал он. — Ты сегодня пропуск в нужные штаны положил?
— Не уверен. Отправлюсь-ка с тобой, чтобы не оплошать во второй раз.
Макс легко встал на ноги и протянул Дориану ладонь. Помедлив, Дориан вложил руку в его и позволил поднять себя из кресла.
— Уже уходишь? — встрепенулся Лил. — Здесь так одиноко и страшно ночью, Дориан, — зачастил он, — останься со мной, ну хоть разочек, ты же знаешь, я к тебе приставать не буду, у меня слишком задница болит, чтобы приставать, и в этом ты виноват, Макс, — укорил он. — Хотя я не жалуюсь…
Лил как-то быстро, точно волна, оказался рядом, обвил руками и грустно произнес:
— Никто не хочет со мной оставаться.
Дориан отцепил его от себя, отвел в сторону и сказал:
— Генри, присмотри, чтобы у него больше алкоголя не было.
Он вытащил из рюкзака Лила пропуск, чтобы тот посреди ночи не понесся в бар (кто знает, до чего он допьется) и ретировался. Макс от него не отставал. Уже у дверей он спросил:
— Вы с ним действительно лучшие друзья?
— Насчет лучших не скажу, но да, мы друзья, — подтвердил Дориан.
Если только можно дружить с таким невыносимым шилом в заднице, добавил он про себя. Он нехотя сказал:
— Я беспокоюсь за него. Он пришел к нам в восемнадцать, хотя босс твердил, что принимает с двадцати одного, всех очаровал и остался. Ты с ним держись помягче. Он нервный.
— Я заметил, — хмыкнул Макс и приоткрыл дверь, пропуская Дориана вперед. — Он любит тебя.
— Не любит, а вешается, — буркнул Дориан.
Лифт шел с двадцать пятого этажа целую вечность. Макс молчал-молчал, и вдруг спросил:
— Ты с ним спал?
— Ну.
— Что — ну?
— Спал, и что дальше? Скажешь, ты с ним не спал?
Макс опять хмыкнул. Подъехал лифт, распахнул свои гостеприимные двери, и Дориан вошел первым. Он потянулся к кнопкам, но Макс, скользнув по его ладони своей, опередил и сам нажал на единицу. Дориан чуть нахмурился.
— А ты правда считаешь, что я на себя дрочу? — спросил Макс.
Дориан повернулся, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Проведя ладонью по волосам, он поймал взгляд Максвелла. Темный, изучающий.
— Не бери в голову, все мы, по большому счету, дрочим на себя, просто иногда представляем, что нас кто-то ублажает, — снисходительно ответил Дориан.
— Спорим, рядом с тобой я бы думал только о тебе?
Дориан повернулся и посмотрел Максу в глаза.
— Если это был подкат, то весьма убогий, — прохладно сказал он. — Приехали. На выход!
Макс покинул лифт. Больше ничего не говорил и не оборачивался. Видимо, обиделся. Дориан счел, что они молча разойдутся, а при следующих нескольких встречах Макс будет молчать и укоризненно глядеть, словно его оскорбили в лучших чувствах, но на желтой от света фонарей улице Макс вдруг обернулся к Дориану и сказал:
— Извини. Я не хотел, чтобы это так звучало. Я могу и лучше.
Дориан приподнял брови. Мимо с визгом промчалась машина на запредельной скорости.
— Давай просто забудем последние пару фраз, — предложил Дориан. — Доброй ночи.
— Ага. И тебе.
Они разошлись в разные стороны. У поворота Дориан не удержался и обернулся.
Макс стоял под фонарем и смотрел ему вслед.
***
Он хотел было опять пойти в офис, но вспомнил, что появлялся там дней десять подряд, а значит, можно взять выходной. Не то чтобы работа утомляла, но Дориан установил себе правило: не забывать, что жизнь есть за пределами их уютной студии. Он оделся, тщательно причесался, заключил, что оброс, но новая форма усов и бороды ему даже понравилась. Впрочем, он тут же понял, что обманывает себя. Не было, как раньше, желания заглядывать в барбершоп каждые две недели и, закрыв глаза, ждать, пока его приведут в порядок. Выходит, не только либидо в нем умерло, но и все остальное… Спустившись ради разнообразия по лестнице, а не на лифте, Дориан включил музыку в наушниках и пошел бесцельно бродить по городу.
К вечеру он все равно оказался у офиса, ноги сами привели. Бог мой, подумал он, я запер себя в четырех стенах. Он попытался подсчитать, с каким количеством новых людей общался в последние полгода, но вышло, что его круг знакомых сократился до коллег, и остальное перестало интересовать. Может, он перегорел? Он уже не раз задавался этим вопросом и увиливал от ответа. В первые полгода он, что называется, акклиматизировался и пытался продолжать учебу, потом еще какое-то время искренне любил то, что делает, и пропускал пары, а затем потух — примерно тогда же, когда подписали приказ о его отчислении из alma mater. Отец до сих пор, наверно, не знает, иначе бы давным-давно отнял подаренную с окончанием школы квартирку. А в какой ужас он бы пришел, узнай, чем Дориан занимается! Да, не такой сын должен быть у правой руки мэра города… Дориан пошел прочь от офиса, уговаривая себя, что так будет лучше для всех. Срочной работы нет. Ему дают по две недели на монтаж каждого ролика, а он справляется за три-четыре дня.
Он поймал себя на том, что ждет момента, когда посмотрит съемку Макса с Лилом. Всерьез хочет этого. Попытался себя отговорить. Вернулся домой, приготовил ужин, пока появилась хоть какая-то мотивация интересоваться содержимым холодильника, и стал читать книгу, лежа в кровати.
Ничуть не удивился, когда в три ночи снова сидел в офисе. Дориан прокрался мимо комнаты отдыха, где негромко беседовали Тони и Джеймс, и закрылся в кабинете. Свет включать не стал. Яркий экран широкого монитора на миг резанул глаза, но Дориан привычно уставился в экран, надевая наушники. Положив ладонь на мышку, он спросил себя: я действительно заинтересовался? Действительно, впервые за долгое время? Я наконец-то стану настоящим мальчиком, а не деревяшкой, до которой все вибрации мира доходят с большим запозданием? Он запустил ролик.
Режиссером был Виндлер, и он, несмотря на все недостатки характера, был по-настоящему талантлив. Художник. Он руководил операторами, будто был дирижером оркестра, и его намерения понимали с полуслова. Дориан засмотрелся, как плавно лился свет, какими мягкими были цвета, на крупный план Лила, когда он так искренне признавался, что для него будет это в первый раз. Съемка была по-настоящему интимной. Макс касался узких плеч Лила с осторожностью, точно тот хрустальный, и поддевал низ футболки так мягко, так плавно… Дориан сглотнул. Момент был испорчен выкриком Виндлера, новым дублем, но все это не имело значения, потому что даже рабочие съемки, неоформленные, неокрашенные, были хороши, как полноценный фильм.
Дориан уставился в экран монитора. Для камеры Макс не был чуть застенчивым здоровяком, в нем не осталось ни капли от того реального человека, который вечно норовил придержать для Дориана дверь и выдавал легкие пошлости, которых сам же и стыдился. Для камеры он был уверенным, требовательным хищником, хозяином.
Дориан промотал вперед. Как раз на тот момент, как Макс, согнув Лила пополам, скользнул языком от шовчика на мошонке до ануса, помедлил и погрузил язык внутрь. Лил в наушниках стонал в кои-то веки абсолютно натурально. Значит, не врал, когда пытался рассказать, как ему понравилось… Дориану стало жарко. Он смотрел, как Максвелл готовит другого к проникновению, как обводит кончиком языка кольцо мышц, и ему казалось, что все это происходит с ним самим. Задница будто сжалась и стала гореть огнем. Во рту пересохло.
Еще вперед. Ему же работать с этим. Он должен воспринимать видео спокойно, как простой материал… Член Макса скользнул между вздернутых ягодиц Лила. Один раз, другой. Дразнит. Ну же, машинально подумал Дориан, давай. Выеби его как следует. Сунь уже ему, видишь, как он подается, как хочет. Макс, словно услышав его, мягко взял Лила за бедро и направил в него член.
Дориан закрыл видео. Хватит. Он себя услышал. Что это — эффект новичка или весна наконец наступила — неизвестно. Но нельзя же сидеть и дрочить на коллег, как он будет в лицо смотреть… Впрочем, так и будет, будет точно так же, как и всегда. Почти со всеми актерами он переспал два года назад, и ему ничего не стоило при встречах с ними вести себя, как ни в чем не бывало, он с легкостью признавался, что его заводит их работа. Потом заводить перестала, и у ребят глаза уже не блестели, когда они с ним разговаривали. Видимо, они знали о таком эффекте.
Но Макс… Дориан врубил другое видео с той же съемки, с иного ракурса, промотал ближе к концу и расстегнул ширинку. Как будто ему есть чего стесняться и что скрывать. Камера крупным планом снизу снимала, как входит толстый член в задницу, и руку Лила, бешено надрачивающего себе. Хотелось не этого. Другого. Но до конца оставалось не так много, поэтому Дориан продолжил смотреть, поглаживая себя по напряженному паху.
Он же тысячу лет уже не прикасался к себе… изредка лениво дрочил, но не получал особого удовольствия… Макс на экране рывком вышел из Лила, уперся ладонью ему в грудь и зажмурился, доводя себя до оргазма. Он дрочил, при каждом движении чуть выворачивая кисть, и выходило у него завораживающе. Все быстрее и быстрее, и лицо напряженное, бисеринки пота бегут по вискам. Дориан ускорился, чувствуя, как горячее ворочается внизу живота, как подступает, и яйца распирает изнутри, и, черт, как же все же быстро, смазано, и все внимание — не на себя, не на свое удовольствие, а на Макса, пока он кончает другому человеку на живот белыми каплями…
***
На работу он не вышел на следующий день. Решил, что нужно передохнуть, разложить по полочкам мысли и, может быть, все-таки дойти до терапевта за рецептом на снотворное. Иначе он так и будет вместо сна бегать в студию и смотреть ролики с Максом… Он так ни к чему и не пришел. Странно после почти года воздержания (редкая дрочка не в счет) снова почувствовать прилив желания, и не абстрактный, а к определенному человеку. Что такого в этих двух метрах роста? Да ничего. Не зацепил. По крайней мере, разум говорит именно так. А тело, выходит, не согласно. И кто Дориан такой, чтобы противиться плотскому?.. Он лежал, закинув руки за голову, и смотрел в потолок, пока на город наползал вечер.
Экран смартфона то и дело загорался, выскакивали сообщения, приходящие из соцсетей, но Дориан смахивал их влево. Мэй, королева вечеринок, жаждала увидеть его сегодня у себя, и он, кажется, даже соврал ей пару дней назад, что уже взял билет на междугородний автобус. Но — работа, работа, Мэй, адвокатская практика растет, совсем нет времени… Дориан подозревал, что подруга уже не верит в его россказни. Но продолжал по инерции набивать себе цену. В противном случае Мэй прилетит к нему, прижмет к надушенному норковому манто и будет громко сочувствовать. А в глазах ее будет плескаться разочарование. Вот это выдержать сложнее всего. Ладно отец, он разочарован в сыне с первого дня, а Мэй всегда верила, что Дориан добьется больших высот.
Ну… в чем-то он высот добился, разве нет? На жизнь хватает. На банковский счет он регулярно откладывает неплохие суммы. Не просит у отца денег. Всегда критерием удавшейся жизни было наличие денег, ведь так? Он закрыл глаза. Подумал, что этой ночью точно сможет заснуть, особенно если примет ванну с розовой солью.
Оказалось, что заснуть не помогает ни ванна, ни книга, ни даже учебники по праву, которые он не сдал в библиотеку три года назад.
Ближе к четырем часам следующего дня он надел солнечные очки и спустился из дома. Купив по пути кофе, он подумал, что для счастья не так уж много и требуется: теплый день — достаточно теплый, чтобы надеть шорты вместо джинсов, — кофе и смутное чувство, что в жизни начнутся какие-то изменения. Наверняка положительные, иначе бы появилась та знакомая дрожь, которая прошивает все тело, но не выскакивает дальше сердца. Нет, предчувствия были хорошими.
Он поздоровался с охранником за стойкой, вскочил в лифт. Пора бы добавить Макса в друзья на фейсбуке, чтобы по времени его пребывания в онлайне судить, на съемках он или нет. Спрашивать лично Дориан, конечно же, ничего не собирался. Он ведь взял себе за правило не встречаться с порно-актерами, но теперь, когда в нем понемногу просыпается жажда жизни, он уж точно начнет знакомиться с новыми людьми. Жаль только, что Мэй, так и не дозвонившись до него, оставила гневное сообщение. Он ее игнорирует достаточно долго, чтобы потерять подругу… Дориан просочился в студию. Пара комнат была закрыта. За одной он уловил знакомые громогласные стоны. Усмехнувшись, он прислонился плечом к стене роскошной спальни, за которой надрывался Лил. Вскоре последовал возмущенный вопль Виндлера, и Дориан, воспользовавшись моментом, зашел внутрь.
— Можно поприсутствую? — поинтересовался он.
Виндлер, еще больше растрепанный и красный, нежели обычно, кивнул.
Дориан угадал: он опять снимал Лила и Макса — продолжение их первого видео. У стены стояла огромная кровать, рассчитанная минимум на трех человек, и съемки, судя по почти опустевшему флакончику смазки, продолжались достаточно долго. Лил развалился животом на постели, а Макс, поджимая губы, сидел на коленях за ним. Заметив Дориана, он одними глазами улыбнулся ему. Виндлер продолжал бесноваться:
— …в камеру. Не смотри в чертову камеру, разве я много прошу!
— Я и не смотрю, — лениво огрызнулся Лил. — Это взгляд у меня такой томный от удовольствия.
— А я думаю, здорово, когда актер изредка в камеру смотрит, сразу эффект присутствия появляется, — поделился соображениями Макс.
— Будешь режиссером — и хоть весь сеанс пусть у тебя актеры в камеру смотрят, — ядовито заявил Виндлер, — а пока изволь ебаться, как я прикажу, тебе за это деньги платят. А не за то, что ты думаешь. В этой комнате тебе думать вообще не надо, если вдруг по жизни ты изредка пользуешься мозгом… начали! — рявкнул Виндлер.
Дориан тихонько глотнул кофе и прижал стаканчик к губам. Продолжили с того же момента, на котором все застопорилось: Лил вздернул зад, а Макс вошел в него без презерватива. Стоило ему начать двигаться, как Лил сжал простыню в кулаках, прижался щекой к кровати и застонал. Дориан поразился, как натурально у него всегда это получается… перевел взгляд на Макса и уже не смог отвести глаз.
Вспомнил, что так и не снял солнечные очки, и порадовался этому. Макс двигался неторопливо, ритмично, взяв Лила за бедра, и на его груди блестел пот. Смотрел он только на Дориана. Скользил глазами от лица к груди, и вновь приникал к лицу, словно мог рассмотреть что-то через непроглядную темень стекол.
Дориан почувствовал, как начала гореть голова, следом за ней — шея. Даже визгливые стоны Лила отошли на второй план, и словно бы в комнате стало тише. Плавные движения бедер Макса завораживали, и захотелось быть на месте оператора, который сбоку снимал, как скользит его член между ягодиц партнера. Какой же широкий все-таки размах плеч… и дорожка темных волос от пупка к лобку. При том, что лобок гладко выбрит, а блядскую дорожку он оставил, и ее толком не разглядишь из-за того, что мелькает бледная задница Лила… Дориан сглотнул. Стало жарко, как на солнце в сорок градусов по Цельсию.
— Павус, — негромко позвал Виндлер. — Иди к ним присоединись.
— Что? — вздрогнул Дориан, выныривая из сладко-тяжелого марева, окутавшего его. — Я вообще-то не…
— Тогда проваливай, — перебил Виндлер, — а то эта елда только на тебя и смотрит.
— Можно не выражаться? — возмутился Макс.
— Может, елда — это про меня, — захихикал Лил. — Или трахай, или член вынь.
Дориан зло посмотрел на Виндлера и вылетел из комнаты.
Черт, все лицо горит от смущения. Да, Макс смотрел на него, а он таращился на него в ответ, срывая съемку. Менее профессиональны только вопли и оскорбления самого Виндера…
Дориан засел за монитор в кабинете весь отдался работе. Сосредоточился на предыдущей съемке Макса и Лила, и постепенно прекращало гореть внутри. Ему стало смешно. Он крутится в самом эпицентре порнухи, а она его успокаивает вместо того, чтобы будоражить. А может, это магия видеоредактора: как только он видит серый фон, то сразу же смиряет тело и дух.
Он потерял счет времени, когда наконец закончил ролик. За окном уже стемнело. Он снял наушники. Тихо, как в могиле. А он ожидал, что Макс зайдет, нет, даже не ожидал, а хотел. Впрочем, оскорбление Виндлера так обидело его, что он, очевидно, сразу же после окончания съемок ушел из студии. Не все привыкают к тому, что Виндлер держит их за проституток и людей второго сорта. Кто-то наступает себе на горло, потому что ролики Виндлера собирают больше всего просмотров, а кто-то отказывается работать с ним, несмотря ни на что. Видимо, Макс принадлежит к последней категории.
На кухне Дориан обнаружил Лила, заснувшего на диване. Будить не стал, вместо этого принес одеяло (декорация для роскошной кровати) и укрыл его. Явственно тянуло кисловатым запахом дешевого вина. Ведь есть у него деньги, получает он крупные суммы за каждую съемку, так почему травится какой-то дрянью? Дориан покачал головой. Лилу однажды точно влетит за его ночлежки в студии. Босс считает, что платит достаточно, чтобы его актеры ни в чем не нуждались; а на свою зарплату Лил мог бы снять роскошный особняк, не говоря уже о какой-нибудь квартирке неподалеку от работы. Впрочем, ему, судя по всему, нравится делать вид, словно он — несчастная жертва обстоятельств с худшими родителями на свете…
***
Спустя неделю ситуация с Лилом стала угнетать Дориана настолько, что он исподволь начал подговаривать коллег, чтобы те почаще устраивали вечеринки с ночевкой и приглашали на них Лила. Все шло неплохо, и студия постепенно перестала превращаться в спальню одного актера. В очередной день Дориан закончил монтаж совершенно не интересных ему потрахушек Тео с Арни и, подхватив солнечные очки, отправился домой. С кухни доносились азартные вопли. Притормозив, Дориан заглянул внутрь. Так и есть: спевшиеся Лил с Максом откопали приставку, брошенную в студии давным-давно, и теперь соревнуются, кто из них лучший гонщик.
После того, как Виндлер окрысился на Дориана, ему не досталось последнего ролика с Максом и Лилом, и, похоже, Виндлер в принципе решил свои бессмертные творения не доверять Дориану. Макс же отказался сниматься у, как он выразился, бездарного козла. С бездарным он погорячился, но вот с тем, что Виндлер — та еще козлина, согласились все. Однако Дориан со злорадством скинул себе на флэшку отснятый материал и посмотрел его дома — удобно расположившись в постели, с бокалом вина, с прекрасным настроением.
Макс доставлял ему настоящее удовольствие. Дориан сам не замечал, как перестает дышать, глядя на большие ладони Макса, его неторопливые движения и складную, действительно модельную фигуру. Сейчас, глядя, как Макс судорожно стискивает джойстик, Дориан некстати вспомнил, как столь же судорожно сжимал дилдо и все никак не пускал его в ход, потому что слишком засмотрелся порно, и уже было не до себя. Он любовался Максом так, словно кино глядел. Дориан вздохнул. Макс не отступился от него, но сбавил обороты, и это расстраивало. А он только-только заинтересовался и захотел — чего-то, сам не знал…
Машинка Макса, бегущая по широкому экрану телевизора, врезалась в какое-то ограждение, и Лил торжествующе завопил.
— Да ты просто тут целыми ночами играешь! — в сердцах воскликнул Макс и бросил джойстик на диван. Он обернулся, словно почуяв укоряющий взгляд на своем затылке, и с будничным спокойствием произнес: — Привет, Дориан. — Тут, видимо, что-то щелкнуло у него в голове, и он вспомнил, как Дориан неделю всех обрабатывал, и добавил: — А почему бы не отпраздновать твою победу у меня? А? — толкнул он локтем Лила. — И ты присоединяйся, Дориан.
— Если Дориан идет, то я, конечно же, только за, — с готовностью ответил Лил. — И если не идет, тоже за, но выпивка — с тебя.
— Так что? — Макс выключил игру и посмотрел на Дориана.
По инерции хотелось отказаться, но Дориан кивнул. Отчасти из-за Лила, чтобы присмотреть за ним, отчасти потому, что в нем все еще жило ожидание чего-то. В любом случае он знал, что не будет заниматься сексом с актером — дал себе зарок.
Вечер только опускался на город, висело приятное теплое марево, и они не торопились, шли пешком к дому Макса. Лил двигался почти постоянно боком, трещал без умолку, требовательно заглядывая им в лица и проверяя, слушают ли они его увлекательный рассказ о том, как Арни однажды обработал самого босса, а Виндлер, Виндлер, оказывается, женат и сейчас находится на стадии развода с бесконечным дележом имущества…
— Откуда ты все это знаешь? — не выдержал Дориан. — Выдумываешь?
— Как ты можешь такое подумать, — оскорбился Лил. — Я же постоянно в студии торчу, все разговоры слышу!
— Угу. Особенно про босса.
— А он появляется вообще в студии, кстати? — поинтересовался Макс и остановился на светофоре.
— Раньше появлялся с проверками. Теперь бывает раз в полгода, когда новичков собеседует. У него, кажется, какой-то бизнес на островах, — припомнил Дориан.
Светофор загорелся зеленым, и они пошагали через дорогу. Вскоре они оказались у квартиры Макса, и время потекло так же неторопливо, как и по пути, только пустели бутылки вина и кончался нарезанный на закуску сыр. Лил, так и не выработавший стойкость к алкоголю, сонно захлопал глазами, отказался от раскладного кресла и растянулся на диване.
— Дай мне полотенце, — вполголоса попросил Дориан. — И присмотри за ним пока. Чтобы не проснулся и не начал куролесить.
— А он может? — с сомнением поинтересовался Макс, глядя на дрыхнущего Лила.
— Бывало такое…
В ванной Макса обнаружилось несметное количество флакончиков и баночек. Дориан изучил их все. Подсушивающие крема, тональные крема, увлажняющие крема, маски, что-то еще непонятного назначения… И все едва ли початое, скорее, только открытое ради интереса и тут же забытое на полке. Дориан догадался, что, раз Макс работал моделью, пробники косметики могли доставаться ему просто так. Или он — клептоман, специализирующийся на средствах ухода.
Напор душа был отличным, и Дориан с удовольствием подставил спину его косым струям. В голове приятно гудело. Он был пьян, да, но не до такой степени, чтобы проснуться утром с похмельем и слабостью в непослушном теле. А вот Лил, несомненно, будет страдать. Макс выглядел самым трезвым, он и пил, кажется, мало. Хитрец… Дориан нашел у него в шкафу две запакованные зубные щетки и присвоил одну себе. Мокрые волосы потеряли форму, несколько прядей прилипли к лицу, и Дориан, обозлившись на свое отражение, попытался как-то улучшить ситуацию, но все равно остался собой недоволен. Под конец он просто выбрал самый красивый флакончик, выдавил из него прозрачный гель и размазал по лицу. Вот так-то лучше, подумал он. В чем именно лучше — не решил…
Лил спал на диване и, судя по всему, выкидывать коленца не собирался. Дориан немного посмотрел на него, пока Макс принимал душ, и пошел в спальню.
Для модели и уж тем более для порно-актера Макс жил скромно. Всего две комнаты, одна из которых отделена от кухни чисто символически — короткой перегородкой и диваном у нее. Из техники — только компьютер, телевизора нет и в помине, и никаких выпендрежных колонок, разбросанных планшетов и электронных книг. Да и смартфон у него самый обычный, а не последняя модель с надкусанным яблоком на задней крышке. Должно быть, ему мало платили, пока он носил модную одежду и ходил по подиуму, а теперь он остался скромным мальчиком, который откладывает все деньги в копилку. Очаровательно.
Дориан забрался под одеяло. Вот постельное белье — шелковое — ему понравилось. Это, пожалуй, то, что должно быть в каждой квартире… Мысли заплетались, и он порадовался, что не надо ничего говорить — иначе язык бы подвел его еще больше. На окне он разглядел фикусы, выставленные в ряд. Пять… нет, шесть… нет, все-таки пять штук. Посмотрите-ка на него, какой цветовод… В комнату тихонько прокрался Макс, ощупал кровать, наткнулся на ногу Дориана и полез на другую половину. Он потянул одеяло на себя. Пришлось позволить хозяину двуспальной постели позаимствовать его. Дориан ощутил тепло тела Максвелла и запоздало сообразил, что это тело оказалось гораздо ближе, чем он думал, а постель не так уж велика и стремится к одноместной… Он повернулся на бок, спиной к Максу, и тут же к нему сзади, к лопаткам прижалась широкая твердая грудь.
— Я могу отодвинуться, но боюсь, что ночью упаду и разбужу вас грохотом и матом, — пробормотал Макс.
— Так и быть, можешь держаться за меня, — не подумав, сказал Дориан.
Максвелл тут же воспользовался предложением и обхватил его за талию. Он прижался лбом к загривку Дориана. Его близость будоражила. Вспомнилось, как на съемках он брал партнера сзади, и глаза у него почти всегда были зажмурены. А будет он жмуриться, если они займутся сексом с Дорианом? Или развернет его к себе лицом и будет смотреть? Не попробовав, не узнаешь… Дориан постарался переключиться и сказал:
— Спасибо, что отвлекаешь Лила. Он хоть и болтает беззаботно, а все равно у него что-то не в порядке. Какой-то кризис.
— Я просто с ним общаюсь, — ответил Макс. — Тут не за что благодарить.
От его тяжелой горячей ладони, лежащей на животе, по телу бежали мурашки. Макс, будто почувствовав это, едва заметно двинул кончиками пальцев, словно хотел погладить. Дориан замер. Глаза слипались, но одновременно хотелось бодрствовать. И тут ладонь Макса поползла вниз.
Дориан поймал его за запястье.
— Не так быстро, — с угрозой произнес он.
— Да, верно, — согласился Максвелл и резко, в одно точно движение перевернул его на спину и поцеловал.
Дориан приоткрыл губы, позволяя ему углубить поцелуй. Он сделал это машинально, это было приятно, и меньше всего ему хотелось отказываться сейчас от наслаждения томным поцелуем. Макс держал ладонь на его талии, второй взял его лицо, как чашу, и от мягких прикосновений его губ и языка все тело плавилось, просило, член встал почти мгновенно. Дориан втянул носом воздух и толкнул Макса в грудь.
— Я не сплю с порнозвездами, — сказал он и повернулся на бок.
— С каких пор? — фыркнул Макс.
Не возражая и не пытаясь продолжить целоваться, он подкатился к Дориану со спины и лег в прежнюю позу.
— С тех пор, как переспал с большинством коллег, — легко ответил Дориан.
И все же причина в другом, подумал он. Не хочется заниматься с Максом сексом, покуда они оба пьяны. Дориан — чуть больше (или гораздо больше). Нет, с ним, пожалуй, так не надо, и — он же давал себе обещание, что не будет спать с коллегами! Вот так запросто изменить себе по пьяни он точно не позволит.
Он приготовился сражаться, если Макс продолжит поползновения, но тот вел себя как джентльмен. По крайней мере, первые несколько секунд. А потом притиснулся ближе, и Дориану между ягодиц лег твердый большой член.
Он сглотнул. Позавчера, в очередной раз просматривая некоторые, особенно полюбившиеся съемки с Максом, он все же сделал то, чего давно хотел; поставив планшет на кровать рядом с собой, он лег, раздвинув согнутые в коленях ноги, и неторопливо, как следует растянул себя. Потом погрузил внутрь дилдо, и хоть искусственный член не был так хорош, как живой, он получил огромное удовольствие, думая, что достоинство Макса такое же большое и толстое. И сейчас ему в задницу, скрытую тонкой тканью нижнего белья, утыкался отличный агрегат Макса, пренебрегшего трусами.
Я не капитулирую, пообещал себе Дориан. Во имя всего святого, он точно не заинтересован в пьяном перепихе, тем более что из-за алкоголя он точно не сможет кончить от одного только проникновения, а для чего тогда вообще начинать, если ему придется помогать себе руками…
— Ты что-то хочешь сказать? — пробормотал Макс. — Напряженно так пыхтишь…
— Хочу сказать, что задница у меня чувствительная, — огрызнулся Дориан. — А ты в нее тычешь чем-то.
Макс коротко рассмеялся, отодвинулся на дюйм и порывисто поцеловал его чуть ниже уха.
— Извини. Профдеформация. Привык все время тыкать… Спи, — сказал он и поднялся с кровати.
— Ты куда? — встрепенулся Дориан. — На диван?
И только сказав, он понял, как это прозвучало. Словно он решил, что Макс пошел трахать всегда готового Лила, и заревновал.
— Нет, — ответил Макс, никак не показав, что Дориан допустил двусмысленность. — Скоро вернусь.
Вернулся он действительно быстро. До Дориана, уже успевшего задремать и вновь проснувшегося, дошло, что Макс отправился наскоро подрочить.
Черт побери, он действительно джентльмен. Решил проблему, чтобы не беспокоить Дориана. От этого захотелось переспать с ним еще сильнее.
продолжение в комментариях...