meow!
Название: Про цветы и собак
Автор:ну не умею я придумывать названия gerty_me
Бета: верните мне мой паспорт
Размер: ~ 4300 слов
Пейринги и персонажи: Максвелл /Дориан, Жозефина, ОМП (Максвелл/ОМП в прошлом), Каллен
Категория: слэш
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: модерн-АУ. Пару раз встречается нецензурная лексика
Описание: Максвелл, Дориан, кофейня, свидание, а также цветок и собака
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — говорит незнакомец вместо приветствия. Он усаживается напротив Максвелла и ставит на стол картонный стаканчик с кофе, — но мы полгода почти каждое утро встречаемся с вами в этой кофейне и до сих пор незнакомы.
— Досадное упущение, — соглашается Максвелл.
На стаканчике незнакомца выведено маркером «Дурман», Максвелл сомневается, что это его настоящее имя. На его собственном частенько написано «Угрюмый парень» — у бариста бедная фантазия и скверный характер. Ей не лень выводить «Угрюмый парень», но лень как следует подогреть молоко для латте.
— Максвелл, — представляется он, протягивая руку.
— Дориан, будем знакомы.
У Дориана красивые кисти рук; пальцы одной унизаны кольцами, на второй какая-то странная штука вроде браслета с цепочками, стелющимися по тыльной стороне ладони и прикрепленных к кольцам. Она завораживающая, Максвелл с трудом отрывает от неё взгляд и поднимает глаза на Дориана. Он задерживает его руку в своей непозволительно долго. Дориан улыбается.
— Что вы скажете насчёт чашечки кофе сегодня вечером? Я знаю один милый ресторанчик в центре.
Он взмахивает рукой, цепочки на браслете издают мелодичный звук. Этот парень умеет привлечь к себе внимание. Максвелла с первого взгляда сразили его усы и подведённые глаза.
Парень гораздо смелее его. Полгода они пялились друг на друга, Дориан улыбался, Максвелл предательски краснел и отводил взгляд, словно ему не тридцать лет, а тринадцать.
— Я люблю кофе, — врёт Максвелл.
По правде говоря, он терпеть не может кофе. Он всегда заказывает латте в надежде, что бариста забудет добавить в него кофе — никогда не срабатывает. К сожалению, в этой странной кофейне не подавали молоко или чай, зато кофе тут был двухсот видов, и Дориан каждый раз брал новый. Возможно, он уже считал Максвелла самым скучным человеком в мире.
У Дориана звонит телефон, и он отвлекается, быстро говоря по-испански и жестикулируя одной рукой. Потом хватает салфетку, пишет на ней номер телефона, оставляет на столе и, не попрощавшись, вылетает из кофейни. Максвелл убирает салфетку в карман. Знакомство выходит сумбурным, но хотя бы кофе теперь можно не допивать. Тем более, что он остыл и превратился в бурду.
Максвелл покупает стаканчик капучино (одна ложка сахара, соевое молоко и корица) и возвращается в офис, где его встречает Жози с огромной стопкой дел. За окном серые тучи еле-еле ползут по небу, ведущий по радио обещает дождь с грозой. Максвеллу хочется в отпуск — греться на солнце, есть креветок и натирать спину Дориана маслом для загара.
— Отчёты, Макс, — прерывает его мечты Жози, плюхая стопку на стол, — сами себя не напишут.
Она садится на край стола и берёт протянутый Максвеллом стаканчик капучино.
— Тебе уже говорили, что ты душка? — Жози делает первый глоток кофе и удолетворённо кивает.
— Никогда.
Максвелл вешает куртку на спинку стула и берёт стоящий на сейфе для улик кувшин с водой. Букет в нём давно засох, и Максвелл без зазрения совести выбрасывает его в корзину для бумаг. Воду он сливает в пальму в углу. Пальма в разное время была поена кофе, чаем, виски, пивом, газировкой и даже шампанским на Рождество. Протухшая вода из кувшина её точно не убьёт.
— Ты сияешь, — вдруг говорит Жози. Это ошарашивает. Хоть беги в туалет и смотри в зеркало – где там Жози увидела сияние на его серой усталой физиономии. — Взгляд, улыбка, всё, — она взмахивает руками. – Я не видела тебя таким с тех пор, как… да в общем-то никогда.
— Возможно, это просто удачно падает свет? – предполагает Максвелл.
Жози смотрит в стаканчик, словно пытается увидеть в нём истину.
— Кофе! – осеняет её. – Ты наконец-то решился познакомиться с тем красавчиком, которого никто никогда не видел, и из-за которого давишься кофе каждое утро?
— Не надо, — Максвелл трёт переносицу. – Пожалуйста, Жози, давай поговорим о чём-нибудь другом, например, о работе.
— Ну уж нет. — Глаза Жозефины горят, как всегда, когда она намерена дать Очень Важный Совет Другу. — Ты должен мне всё рассказать.
Жози складывает руки на груди для пущей убедительности. Максвелл капитулирует.
— Он дал мне номер телефона, — нехотя признаётся он. – Предложил встретиться вечером и вместе выпить кофе.
— И?
— И всё. Ему позвонили, он убежал. Я плохо знаю испанский, но он сказал что-то вроде «чёрт возьми, почему меня окружают одни идиоты».
— Да вы просто идеальная пара, — смеётся Жози.
— Я никогда так не говорю.
— А тебе и говорить ничего не надо. Все вокруг понимают без слов, что ты о них думаешь.
Максвелл морщится. Вообще-то он любит людей, но предпочитает, чтобы они находились от него подальше. Исключение составляют его родные и семья Жози.
— Я не думаю, что ты идиотка.
Жози закатывает глаза.
— Господи, проехали. Что ты намерен делать дальше?
Хотелось бы ему знать, в кого Жози такая настырная. Как бульдог — вцепится, не оторвёшь.
— Я должен ему позвонить? – Неуверенно спрашивает Максвелл. Эй, его прошлые отношения закончились отвратительно, Заинька отобрал у него квартиру и Гидеона, он имеет право осторожничать!
— Бинго! – Жози хлопает в ладоши. – Наконец-то через год после разрыва до тебя дошло, что пришло время двигаться дальше. Не сошёлся свет клином на твоём Заиньке.
— Он не мой, — бурчит Максвелл.
Серьёзно, насторожиться стоило уже тогда, когда Заинька представился Заинькой. Просто не надо было начинать. Но он был таким красивым—хрупким—тонким—звонким, что устоять было трудно. Заиньку хотелось защищать. Жаль, что никто не догадался защитить Максвелла от Заиньки.
Максвелл достаёт из кармана салфетку, расправляет на столе и долго гипнотизирует цифры взглядом. Проще сбросить смс и ждать, пока Дориан сделает ответный ход. Господи, это всего лишь телефонный звонок, почему Максвелл раздумывает над ним так, словно планирует полномасштабную кампанию? Он и так нравится Дориану, это же очевидно, иначе тот даже подходить бы не стал. Дориан вообще выглядел человеком, который шёл по жизни смеясь.
Жози спрыгивает со стола.
— Я ушла! – сообщает она и скрывается за дверью.
Максвелл обожает Жози за её тактичность.
Он достаёт телефон из кармана куртки и набирает номер.
— Si? – раздаётся в трубке после первого же гудка.
— Это Максвелл.
— Неожиданно, — смеётся Дориан в трубку. – Оставляя номер, я решил: “дам парню два дня на рефлексию, а потом найду его сам”. В конце концов, я полгода ждал, когда ты мне улыбнёшься, ещё два дня ничего бы не решили.
От этих слов теплеет в животе и даже вид за окном больше не кажется таким мрачным.
— Мы хотели выпить кофе, — напоминает Максвелл.
— Ты действительно хочешь выпить кофе? — уточняет Дориан. — У меня есть шанс уговорить тебя на что-нибудь покрепче? Я знаю чудный бразильский ресторанчик, там подают мескаль сразу с гусеницами, представляешь, какая экзотика. Видит бог, сегодня каждый задался целью усложнить мне жизнь. Вечером могут понадобиться алкоголь и приятная компания, так не согласишься ли ты…
— Да, — отвечает Максвелл. Дориан определённо любит звук собственного голоса, а Максвелл совсем не против слушать его всю ночь напролёт. Пусть даже для этого ему придётся пить мескаль вместе с гусеницами.
Дориан хмыкает в трубку, наверняка позабавленный поспешностью Максвелла.
— Тогда встретимся в восемь вечера, я скину тебе адрес. Извини, мне надо бежать. Кстати, я люблю чёрные орхидеи.
В телефоне слышатся гудки, Максвелл смотрит на него ещё добрую минуту прежде, чем аккуратно положить на стол. Раздаётся звук входящего сообщения – это Дориан скинул адрес, Максвелл уточняет местоположение по гуглу и откидывается на спинку стула. Он не был знатоком злачных мест и, честно говоря, остерегался, что ехать придётся в другую часть города и не останется времени заскочить домой. А ещё надо найти чёрную орхидею.
Максвелл идёт со своей проблемой к Жози. Та сначала долго хихикает, потом называет его влюблённым романтиком, потом делает пару звонков, и к пяти часам на столе у Максвелла красуется стеклянный горшок с нужным цветком, а его счёт уменьшается на триста двадцать долларов.
— Какой ужас, — говорит Максвелл, рассматривая Фредкларкеару Афтер Дарк Блэк Пеарл (прочитал на карточке напечатанное мелкими буквами название, язык сломаешь. А ещё на ней от руки изящным почерком написано “Пасифика”, но Максвелл понятия не имеет, что это значит), — похожа на зародыш Чужого. А нельзя её срезать? Что, мне так и нести на свидание целый горшок?
— Ты просто не разбираешься в орхидеях, — пожимает плечами Жози. – Кощунственно будет срезать живой цветок! Если твой парень захочет, сделает это сам.
Максвелл решает с ней не спорить. Пусть Дориан не его парень, но он вполне может им стать.
— Тебе повезло, что мой друг – дизайнер-флорист, — продолжает Жози.
— Тот самый друг, с которым ты планировала меня познакомить ещё два года назад?
Жози сдувает с орхидеи невидимые пылинки.
— Я вела себя очень деликатно, согласись. Сначала ты был занят, потом приходил в себя после разрыва, потом ты влюбился в парня из кофейни. Ты не дал ни одного шанса моему другу.
Что правда, то правда. Вряд ли этот дизайнер-флорист был красивее Дориана, а никого другого Максвелл больше не хотел.
— Э… Извини?
— Не извиняйся, — Жози легонько хлопает его по плечу. – Он тоже не заинтересован. Каждый раз, когда я пытаюсь рассказать о тебе или хотя бы подсунуть фотографию, он отвечает, что угрюмые мужики с грубыми манерами его больше не привлекают. А так как ты на всех фотографиях стоишь с таким видом, будто готов набить морду первому встречному, я не стала заводить разговор о твоих безупречных манерах. Никудышная из меня сваха, mon ami.
— И слава богу.
***
В восемь вечера Максвелл стоит у входа в ресторанчик, бережно прижимая горшок к груди. Он чувствует себя немного глупо в белой футболке, в старой кожаной куртке и джинсах.
Наверное, следовало надеть костюм и галстук, и вообще, есть ли у него дома галстук? Кажется, остался с похорон деда, но давно не попадался на глаза. Как, собственно, и костюм. Может, Максвелл его сдал в армию спасения, он не помнит.
— Максвелл? – слышит он и поворачивает голову. Дориан приближается к нему со стороны набережной, неотрывно глядя на цветок. Он тоже в джинсах, никаких костюмов, слава богу. Правда, его джинсы рваные, футболка тоже в фигурных дырах и расстёгнутая спортивная кофта. Поглядывая на витрины магазинов мужской одежды, Максвелл частенько думал, кто же такое наденет. И вот перед ним живой поклонник современной моды. Странным образом Дориану идёт всё это рваньё и даже будит определённые желания.
Дориан останавливается в шаге от Максвелла и поражённо выдыхает:
– Ты принес мне орхидею. Я же пошутил! Кто вообще в наше время приносит цветы на свидание?
Максвелл чувствует себя дураком и ретроградом.
Дориан с подозрением осматривается по сторонам, может, надеется увидеть орхидейный магазинчик, потом достаёт телефон и набирает номер. Это всё странно и как минимум невежливо, у Дориана какая-то ненормальная зависимость от телефонов. Может быть, Максвеллу стоило поставить цветок на скамью и свалить домой. Позвонить Жози и сказать, что согласен встретиться с её флористом.
— Жозефина! – слышит он. Дориан опять переходит на испанский, поглядывая то на Максвелла, то на орхидею. Он смеётся и качает головой, а до Максвелла медленно, но верно начинает доходить.
Дориан заканчивает разговор и забирает у Максвелла орхидею.
— Ты — тот самый флорист, с которым Жозефина хотела меня познакомить, — утверждает Максвелл. Он всё ещё немного ошарашен фактом, что мог познакомиться с Дорианом ещё два года назад.
— Дизайнер-флорист, — поправляет Дориан. Он берёт Максвелла за запястье и ведёт за собой ко входу в ресторан. — А ты тот самый коп, который до сих пор страдает по своей собаке.
— Гидеон, — говорит Максвелл. — Это английский бульдог и его зовут Гидеон.
— Пасифика, — говорит Дориан, на секунду остановившись и взмахивая горшком. — Это Фредкларкеара Афтер Дарк Блэк Пеарл, и её зовут Пасифика.
Они садятся за столик, Дориан ставит Пасифику возле окна, и официантка приносит меню, написанное от руки на крафтовой бумаге с вклеенными рисунками. Это больше похоже на страницы из альбома для скрапбукинга. У Максвелла мама занимается таким творчеством — на праздники он высылает ей всякие бусы, открытки, кружева и прочие материалы, которые находит в магазинах для хобби. Ресторанчик ему уже нравится, он по-домашнему уютный, а скатерть до пола скрывает ногу Дориана, касающуюся его лодыжки.
Они едят и разговаривают, выпитое вино развязывает язык. Они обнявшись гуляют по набережной, потом идут в бар и танцуют. Пасифику Дориан сдаёт на хранение бармену. На удивление, тот соглашается за ней присмотреть за лишних десять баксов. Максвелл достаточно пьян, чтобы чувствовать себя абсолютно расслабленным, Дориан, кажется, вообще никогда не напрягается. Прижимаясь к Максвеллу всем телом, он ведёт языком от ключиц до уха и прихватывает мочку губами. Хочется увести его к себе домой. Они покачиваются в такт музыке, и Максвелл гладит его по спине и чуть ниже. Ему нравится ощущать, как двигаются мышцы под его ладонями.
— Знаешь что, — пьяно мурлычет Дориан, — пошли забирать твою собаку.
От такого заявления Максвелл слегка трезвеет.
— Что, сейчас? — спрашивает он. — В два часа ночи?
— Отличное время, — безапелляционно заявляет Дориан. — Мы застанем его врасплох.
Он выворачивается из рук Максвелла, снова хватает его за запястье, сначала тащит за собой до барной стойки, чтобы забрать Пасифику, потом до улицы, чтобы поймать такси.
— Заинька расстроится. — Максвеллу впервые абсолютно плевать на этот факт.
— Я бы по жизни ходил расстроенный, если бы меня звали «Заинькой», — уверяет Дориан.
Они целуются, пока ждут такси, целуются, пока едут в такси. Максвелл даёт таксисту двадцатку на чай, и, уезжая, тот желает им прекрасной ночи.
Максвелл чувствует лёгкую грусть, когда видит знакомые вращающиеся двери, мраморный пол в холле и аквариумы вдоль задней стены. Он пытается отыскать взглядом окно своей бывшей квартиры, Дориан просто смотрит наверх .
— Красивый дом, — говорит он. — А сейчас ты где живёшь?
— Не идёт ни в какое сравнение, — честно признаётся Максвелл. — Зато у меня есть маленький задний дворик, Гидеону понравится. Там стоит барбекю, стол и четыре пластиковых кресла с цветными подушками. Наволочки вышивала моя мама. А по задней стене дома висит гирлянда — это уже Жози постаралась.
— Очаровательно, — кивает головой Дориан. — Люблю хорошо прожаренные стейки. Теперь мы точно должны забрать Гидеона. Он томится в этой стеклянной башне, хотя мог бы бегать по травке и гонять бабочек.
— Сейчас осень.
— Ну, тогда за молью по дому. Пошли.
Они входят в холл, и новый консьерж требует сказать, к кому они пришли.
— К Заиньке, — обаятельно улыбаясь, объясняет Дориан, Максвелл даже рот не успевает открыть.
— Он вас ждёт? – подозрительно спрашивает консьерж.
— Конечно, — уверяет Дориан. — Я — его брат, это его бывший муж, они развелись, мы поженились, чего только в жизни не случается! Заинька позвонил и попросил забрать собаку, мы купили дом, в доме нужен цветок, — Дориан вытягивает горшок на руках перед собой в качестве аргумента, — и собака, согласитесь!
Консьерж ошалело кивает головой.
— Я всё-таки позвоню, — говорит он неуверенно. — Как вас представить?
— Максвелл Тревельян. — Дориан как раз открывает рот, чтобы глотнуть воздуха и разразиться очередным словесным потоком, но Максвелл затыкает его поцелуем. Консьерж делает вид, что ничего не видит, когда кладёт трубку и мямлит «Он вас ждёт».
Они в обнимку идут к лифту. Их обоих слегка качает, так что лучше держаться друг за друга, чем за стены. Кнопка вызова лифта горит для них путеводной звездой.
С двух сторон от дверей лифта стоят большие напольные вазы с воткнутыми в них искусственными ветками. Дориан презрительно их оглядывает и фыркает:
— Какое безвкусное воплощение торжества синтетических материалов над флорой.
Максвелл с трудом въезжает в смысл фразы, но решает не комментировать. Он не разбирается во флоре и безвкусных воплощениях, ему просто не нравятся эти ветки, жуткие белые вазы и долго спускающийся лифт. Словно за время его отсутствия к дому надстроили сорок этажей.
— Мы с Заинькой не были женаты, — говорит Максвелл, пока они ждут лифт.
— Я знаю.
— Просто чтобы не возникло недоразумений.
Наконец, двери лифта раздвигаются, и они заходят внутрь. Максвелл нажимает нужный этаж.
— Никогда не занимался сексом в лифте. — Неотрывно глядя на Максвелла, Дориан медленно обводит языком губы. Максвелл прижимает его к стене и сквозь дырки в футболке гладит большими пальцами тёплую бархатную кожу. Пасифика мешает прижаться плотнее, но тут уж ничего не поделаешь. Ладно, у них ещё будет время, обязательно будет. — Зеркала, зеркала... — почти поёт Дориан, — возбуждает.
— Очень, — соглашается Максвелл, задирает его футболку и целует в шею. — А ещё тут есть камера. Занимательное выйдет представление.
Дориан издаёт тихий задушенный стон. Этот звук слишком сладкий, чтобы продолжать, Максвелл боится сорваться. Рука, которой Дориан обнимает Пасифику, дрожит.
Лифт поднимается слишком быстро, спускался он гораздо дольше. Они выходят на нужном этаже, и Максвелл замечает Заиньку в дверях его бывший квартиры. Тот стоит в одних пижамных штанах, низко сидящих на бёдрах, а его распущенные светлые волосы красиво лежат на узких плечах. Зная Заиньку, последние пару минут тот потратил на то, чтобы придать им этот небрежный богемный шик и нанести тонкий слой сияющей пудры на ключицы. От Заиньки пахнет всё также — какой-то винтажный аромат, название которого Максвелл так и не запомнил.
— Здравствуй, Заинька, — вежливо приветствует его Максвелл. Его качает. Слегка. Он надеется, что незаметно, Заинька терпеть не может пьяных. Когда они жили вместе, он не разрешал Максвеллу даже пива по выходным.
Заслышав голос хозяина, из квартиры несётся Гидеон и начинает прыгать вокруг ног, тихо потявкивая. Дориан отлепляется от Максвелла и делает шаг вперёд.
— Это мне? — спрашивает Заинька, глядя на Пасифику.
— Вот ещё, — фырчит Дориан.
Максвелл хватает Гидеона на руки. Собака тут же начинает с энтузиазмом облизывать его лицо.
— Я с тобой сегодня больше целоваться не буду, — заявляет Дориан, наставив на Максвелла палец.
— А это кто? — спрашивает Заинька, недовольно на него косясь. – Максвелл, я думал, ты хотел поговорить.
— Говорите, — величественно разрешает им Дориан. – Не буду вам мешать.
Слегка пошатываясь, он проходит в квартиру, а Заинька натурально офигевает от такой наглости.
— Максвелл, не мог бы ты попросить этого… субъекта покинуть мою квартиру. Я думал, ты хочешь меня вернуть, а не демонстрировать деградацию собственного вкуса. Пьяный латинос с размазанной подводкой — можно ли пасть ещё ниже?
Словно в доказательство его слов, в квартире раздаётся грохот и отборная ругань, Заинька заскакивает внутрь, Максвелл заходит следом с Гидеоном на руках.
— Стул упал, — сообщает Дориан, поднимая стул на витых ножках (ампир, три штуки баксов за единицу, Максвеллу пришлось залезть в трастовый фонд, чтобы купить Заиньке стулья).
— Заинька, что происходит?
Они оборачиваются на звук и синхронно замирают с открытыми ртами. Только Заинька закрывает глаза ладонью, словно не в силах смотреть на творящийся в его квартире бедлам.
— Я же сказал тебе оставаться на месте!
В дверях спальни стоит мужик, одетый только в кожаные ремни, перетягивающие грудь и ноги. На его шее болтается кляп, а на голове ободок с кошачьими ушками. На руке часы стоимостью с годовой бюджет маленькой африканской страны. И, возможно, Максвелл посчитал бы этот образ интересным, не будь в мужике лишних фунтов сто.
— А кляп ты ему вытащить разрешал? — невинно интересуется Дориан, поворачиваясь к Заиньке.
— Убирайся! – кричит Заинька, — Я думал, ты хочешь меня вернуть!
— Я? — натурально удивляется Дориан, — я точно не хочу.
— Я не к тебе обращаюсь! — Заинька смотрит на Максвелла, у него в глазах стоят слёзы, но Максвелл давно отвык доверять его слезам. — Зачем ты вообще пришёл?!
Ах, да. Зачем-то же они пришли. Мужик в ремнях сбил их с толку.
— Я забираю свою собаку, — решительно говорит Максвелл. Одной рукой он удерживает Гидеона, второй хватает Дориана за запястье и тащит за собой. Под весом своей толстой попы Гидеон сползает всё ниже, и Максвелл крепче прижимает его к груди. Он торопится свалить отсюда, пока Заинька не передумал. В любом случае Максвелл больше не отдаст ему Гидеона, но хотелось бы избежать лишнего шума.
— Я забрал твою собаку в надежде, что ты вернёшься! — кричит им вслед Заинька.
Максвелл ускоряет шаг. Он оставил Заиньке квартиру, чего ещё ему надо?
— Я даже не сфотал того фактурного мужчину! — возмущается Дориан. — Давай вернёмся!
Максвелл невольно вздрагивает.
— Ни за что!
Они вываливаются за дверь, несутся к лифту, молча едут вниз, слышно лишь пыхтение Гидеона. Только выйдя на улицу, Максвелл расслабляется. Похоже, пока они возвращали собаку, по городу прошёлся ливень — свет уличных фонарей отражается в многочисленных лужах. Максвелл опускает Гидеона на асфальт, прислоняется к дереву и смеётся.
Моросит дождь.
Дориан сначала сурово смотрит, но потом не выдерживает и тоже начинает смеяться, Гидеон радостно повизгивает и крутим куцым хвостом.
— Мы не можем вызвать такси, чтобы добраться до дома, — отсмеявшись, замечает Максвелл, утирая выступившие слёзы. – Гидеон без намордника и поводка. Пойдём пешком?
— Куда?
— Ко мне. Четырнадцать кварталов, и мы на месте.
— Ну уж нет, мои кеды и так намокли, — Дориан крутит ногой, демонстрируя некогда белые кеды, сейчас посеревшие от воды.
Он достаёт телефон, набирает номер и быстро говорит по-испански.
— За нами приедут через десять минут, — сообщает он как ни в чём не бывало и прячет телефон в карман.
Максвелл предпочитает не спрашивать, кого Дориан умудрился припрячь в три часа утра. На улице холодно, действительно холодно, без дураков. Сейчас, когда пьяный угар частично схлынул, гулять больше не хочется, а хочется в постель под одеяло. Если честно, больше всего хочется спать. Максвелл притягивает к себе Дориана, обнимает обеими руками, и они стоят так все десять минут. Наконец, напротив них останавливается красный форд, Дориан выпутывается из объятий и подхватывает Гидеона на руки. Его модная рваная футболка ту же покрывается грязными отпечатками собачьих лап. Он идёт к машине и загружается на заднее сиденье. Ну вот. Теперь сиденье машины тоже испачкано. Максвелл надеется, что Дориан знает, что делает. В любом случае, он готов оплатить и химчистку, и автомойку, если придётся.
— Садись впереди, — распоряжается Дориан. — Будешь показывать дорогу.
Водитель тепло улыбается Максвеллу. У него золотые кудрявые волосы, добрая улыбка, и он абсолютно не обращает внимания на тот факт, что заднее сиденье его машины оккупировала слюнявая собака.
— Каллен, это Максвелл, Максвелл, это Каллен, — быстро представляет их Дориан. — Каллен — мой друг детства, — поясняет он.
— А ты, значит, его кофейный мужчина, — говорит Каллен, протягивая руку.
Максвелл считает себя польщённым столь интересным определением.
— Господи, как тошнотворно это звучит, — закатывает глаза Дориан.
— Извините. — Максвелл, может быть, не очень трезв, но все манеры остались при нём. — Извините, что вам пришлось ехать за нами в посреди ночи.
— Пустяки, — отмахивается Дориан. — Каллен разбил мне сердце своей стопроцентной гетеросексуальностью, с тех пор он взял на себя обязательство во всём мне помогать.
— На самом деле, — говорит Каллен, внимательно глядя на дорогу, — я вроде как обязан Дориану жизнью.
— Каллен, молчи! — возмущается Дориан.
— Четыре года по контракту в Ираке.
— Ты военный? — Максвелл пытается разглядеть в зеркале выражение глаз Дориана.
— Я — дизайнер-флорист, — резко отвечает тот. — Ещё один вопрос, связанный с моей службой, и я брошу вас обоих в ту же секунду.
— Он этого не сделает, — машет рукой Каллен. — Ты первый парень за три года, о котором он твердит без умолку. Но лучше пока его не злить.
— Только ты у нас хорошенький мальчик, — воркует Дориан, почёсывая шейку развалившемуся на его коленях Гидеону.
— Ты не похож на испанца, — обращается Максвелл к Каллену.
— Эй, будто я похож! —раздаётся с заднего сиденья.
Кажется, за годы общения с Дорианом Каллен научился не обращать внимания на его сердитые реплики.
— В Ираке мы попали в засаду, — начинает он.
— Каллен, молчи!
— Ладно, — Каллен пожимает плечами. — В общем, я тогда сказал что-то вроде “как жаль, что я так и не выучил твоего языка, мой друг”, а он сказал, что ещё научит меня, когда мы выберемся. Если бы я знал тогда, что мы выживем, я бы не стал так опрометчиво разбрасываться обещаниями, — усмехается Каллен. — С тех пор Дориан почти всегда говорит со мной только на испанском, и это чертовски усложняет наше общение.
Каллен высаживает их у дома Максвелла.
— Имей ввиду, — предупреждает он, убедившись, что Дориан повёл Гидеона дальше по улице, чтобы тот сделал свои дела, и не может их слышать. — Дориан мне как брат.
— Это угроза?
— Просто чтобы ты знал.
Дориан возвращается, подозрительно смотрит на Каллена, тот непринуждённо машет рукой.
— Звони, если что. Счастливо оставаться.
Садится в машину и уезжает.
Они заходят в дом и, не сговариваясь, бросаются на кровать прямо в одежде. Кажется, Дориан засыпает ещё в полёте. Максвелл лежит и думает, насколько это всё странно, и почему так ему нравится. Никто из них не удосужился помыть Гидеону лапы. Хотя Дориан вроде как и не должен, кто тут хозяин, в конце концов. Но факт остаётся фактом. Гидеон запрыгивает на кровать и устраивается между ними, и у Максвелла не хватает духу его выгнать. Он засыпает под тихое сопение Дориана и могучий храп Гидеона.
Просыпается Максвелл от лая. Левая половина кровати пуста, смятая простыня вся в отпечатках лап, в комнате хоть топор вешай, но, кажется, Дориан догадался с утра открыть окно. Гидеон заливается где-то в холле. Максвелл вскакивает, как выстрелившая пружина, выбегает из спальни и несётся вниз по лестнице. Как раз вовремя.
— Ты предатель, — шёпотом ругается Дориан, стоя у входной двери и потрясая погрызенным кедом. Он выглядит невероятно притягательно в мятой футболке и с размазанной подводкой. — Как теперь прикажешь идти домой?
Максвелл не может его отпустить.
— Ты собирался сбежать, не прощаясь?
— Я не Золушка, — фыркает Дориан. — Я написал тебе записку. Только забыл оставить.
— И где она?
— Упс.
Максвелл подходит и вынимает испорченный кед из руки Дориана.
— Ты ведь не писал никакой записки, да? Не надо сбегать, — просит он. — А как же завтрак? Полгода мы завтракали вместе, с чего вдруг нарушать наши традиции. Я умею готовить сносные бутерброды.
— Слушай, прости. — Дориан отворачивается. — Обычно я так себя не веду. Только посмотри, как я сейчас выгляжу. Не удивлюсь, если тебя напугал вчерашний вечер.
— Он мне понравился, — честно признаётся Максвелл. — Я давно так не смеялся. И, самое важное, Гидеон снова со мной. И я бы поцеловал тебя прямо сейчас, но я ещё не чистил зубы.
— Точно, — кивает Дориан. Он заметно расслабляется и улыбается едва-едва. — Я тоже, и это катастрофа.
— У меня большая душевая, — намекает Максвелл. — Конечно, если ты из тех, кто не спит на первом свидании…
— Я полгода ходил к тебе на свидание в кофейню. А она мне даже не по пути!
— Я полгода давился кофе, которое терпеть не могу, лишь бы тебя увидеть.
— Поразительные идиоты, — качает головой Дориан. — А ещё мы забыли Пасифику у Заиньки.
Сидящий у его ног Гидеон согласно лает. (На самом деле он просто увидел моль, но он никому об этом не скажет).
Автор:
Бета: верните мне мой паспорт
Размер: ~ 4300 слов
Пейринги и персонажи: Максвелл /Дориан, Жозефина, ОМП (Максвелл/ОМП в прошлом), Каллен
Категория: слэш
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: модерн-АУ. Пару раз встречается нецензурная лексика
Описание: Максвелл, Дориан, кофейня, свидание, а также цветок и собака
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — говорит незнакомец вместо приветствия. Он усаживается напротив Максвелла и ставит на стол картонный стаканчик с кофе, — но мы полгода почти каждое утро встречаемся с вами в этой кофейне и до сих пор незнакомы.
— Досадное упущение, — соглашается Максвелл.
На стаканчике незнакомца выведено маркером «Дурман», Максвелл сомневается, что это его настоящее имя. На его собственном частенько написано «Угрюмый парень» — у бариста бедная фантазия и скверный характер. Ей не лень выводить «Угрюмый парень», но лень как следует подогреть молоко для латте.
— Максвелл, — представляется он, протягивая руку.
— Дориан, будем знакомы.
У Дориана красивые кисти рук; пальцы одной унизаны кольцами, на второй какая-то странная штука вроде браслета с цепочками, стелющимися по тыльной стороне ладони и прикрепленных к кольцам. Она завораживающая, Максвелл с трудом отрывает от неё взгляд и поднимает глаза на Дориана. Он задерживает его руку в своей непозволительно долго. Дориан улыбается.
— Что вы скажете насчёт чашечки кофе сегодня вечером? Я знаю один милый ресторанчик в центре.
Он взмахивает рукой, цепочки на браслете издают мелодичный звук. Этот парень умеет привлечь к себе внимание. Максвелла с первого взгляда сразили его усы и подведённые глаза.
Парень гораздо смелее его. Полгода они пялились друг на друга, Дориан улыбался, Максвелл предательски краснел и отводил взгляд, словно ему не тридцать лет, а тринадцать.
— Я люблю кофе, — врёт Максвелл.
По правде говоря, он терпеть не может кофе. Он всегда заказывает латте в надежде, что бариста забудет добавить в него кофе — никогда не срабатывает. К сожалению, в этой странной кофейне не подавали молоко или чай, зато кофе тут был двухсот видов, и Дориан каждый раз брал новый. Возможно, он уже считал Максвелла самым скучным человеком в мире.
У Дориана звонит телефон, и он отвлекается, быстро говоря по-испански и жестикулируя одной рукой. Потом хватает салфетку, пишет на ней номер телефона, оставляет на столе и, не попрощавшись, вылетает из кофейни. Максвелл убирает салфетку в карман. Знакомство выходит сумбурным, но хотя бы кофе теперь можно не допивать. Тем более, что он остыл и превратился в бурду.
Максвелл покупает стаканчик капучино (одна ложка сахара, соевое молоко и корица) и возвращается в офис, где его встречает Жози с огромной стопкой дел. За окном серые тучи еле-еле ползут по небу, ведущий по радио обещает дождь с грозой. Максвеллу хочется в отпуск — греться на солнце, есть креветок и натирать спину Дориана маслом для загара.
— Отчёты, Макс, — прерывает его мечты Жози, плюхая стопку на стол, — сами себя не напишут.
Она садится на край стола и берёт протянутый Максвеллом стаканчик капучино.
— Тебе уже говорили, что ты душка? — Жози делает первый глоток кофе и удолетворённо кивает.
— Никогда.
Максвелл вешает куртку на спинку стула и берёт стоящий на сейфе для улик кувшин с водой. Букет в нём давно засох, и Максвелл без зазрения совести выбрасывает его в корзину для бумаг. Воду он сливает в пальму в углу. Пальма в разное время была поена кофе, чаем, виски, пивом, газировкой и даже шампанским на Рождество. Протухшая вода из кувшина её точно не убьёт.
— Ты сияешь, — вдруг говорит Жози. Это ошарашивает. Хоть беги в туалет и смотри в зеркало – где там Жози увидела сияние на его серой усталой физиономии. — Взгляд, улыбка, всё, — она взмахивает руками. – Я не видела тебя таким с тех пор, как… да в общем-то никогда.
— Возможно, это просто удачно падает свет? – предполагает Максвелл.
Жози смотрит в стаканчик, словно пытается увидеть в нём истину.
— Кофе! – осеняет её. – Ты наконец-то решился познакомиться с тем красавчиком, которого никто никогда не видел, и из-за которого давишься кофе каждое утро?
— Не надо, — Максвелл трёт переносицу. – Пожалуйста, Жози, давай поговорим о чём-нибудь другом, например, о работе.
— Ну уж нет. — Глаза Жозефины горят, как всегда, когда она намерена дать Очень Важный Совет Другу. — Ты должен мне всё рассказать.
Жози складывает руки на груди для пущей убедительности. Максвелл капитулирует.
— Он дал мне номер телефона, — нехотя признаётся он. – Предложил встретиться вечером и вместе выпить кофе.
— И?
— И всё. Ему позвонили, он убежал. Я плохо знаю испанский, но он сказал что-то вроде «чёрт возьми, почему меня окружают одни идиоты».
— Да вы просто идеальная пара, — смеётся Жози.
— Я никогда так не говорю.
— А тебе и говорить ничего не надо. Все вокруг понимают без слов, что ты о них думаешь.
Максвелл морщится. Вообще-то он любит людей, но предпочитает, чтобы они находились от него подальше. Исключение составляют его родные и семья Жози.
— Я не думаю, что ты идиотка.
Жози закатывает глаза.
— Господи, проехали. Что ты намерен делать дальше?
Хотелось бы ему знать, в кого Жози такая настырная. Как бульдог — вцепится, не оторвёшь.
— Я должен ему позвонить? – Неуверенно спрашивает Максвелл. Эй, его прошлые отношения закончились отвратительно, Заинька отобрал у него квартиру и Гидеона, он имеет право осторожничать!
— Бинго! – Жози хлопает в ладоши. – Наконец-то через год после разрыва до тебя дошло, что пришло время двигаться дальше. Не сошёлся свет клином на твоём Заиньке.
— Он не мой, — бурчит Максвелл.
Серьёзно, насторожиться стоило уже тогда, когда Заинька представился Заинькой. Просто не надо было начинать. Но он был таким красивым—хрупким—тонким—звонким, что устоять было трудно. Заиньку хотелось защищать. Жаль, что никто не догадался защитить Максвелла от Заиньки.
Максвелл достаёт из кармана салфетку, расправляет на столе и долго гипнотизирует цифры взглядом. Проще сбросить смс и ждать, пока Дориан сделает ответный ход. Господи, это всего лишь телефонный звонок, почему Максвелл раздумывает над ним так, словно планирует полномасштабную кампанию? Он и так нравится Дориану, это же очевидно, иначе тот даже подходить бы не стал. Дориан вообще выглядел человеком, который шёл по жизни смеясь.
Жози спрыгивает со стола.
— Я ушла! – сообщает она и скрывается за дверью.
Максвелл обожает Жози за её тактичность.
Он достаёт телефон из кармана куртки и набирает номер.
— Si? – раздаётся в трубке после первого же гудка.
— Это Максвелл.
— Неожиданно, — смеётся Дориан в трубку. – Оставляя номер, я решил: “дам парню два дня на рефлексию, а потом найду его сам”. В конце концов, я полгода ждал, когда ты мне улыбнёшься, ещё два дня ничего бы не решили.
От этих слов теплеет в животе и даже вид за окном больше не кажется таким мрачным.
— Мы хотели выпить кофе, — напоминает Максвелл.
— Ты действительно хочешь выпить кофе? — уточняет Дориан. — У меня есть шанс уговорить тебя на что-нибудь покрепче? Я знаю чудный бразильский ресторанчик, там подают мескаль сразу с гусеницами, представляешь, какая экзотика. Видит бог, сегодня каждый задался целью усложнить мне жизнь. Вечером могут понадобиться алкоголь и приятная компания, так не согласишься ли ты…
— Да, — отвечает Максвелл. Дориан определённо любит звук собственного голоса, а Максвелл совсем не против слушать его всю ночь напролёт. Пусть даже для этого ему придётся пить мескаль вместе с гусеницами.
Дориан хмыкает в трубку, наверняка позабавленный поспешностью Максвелла.
— Тогда встретимся в восемь вечера, я скину тебе адрес. Извини, мне надо бежать. Кстати, я люблю чёрные орхидеи.
В телефоне слышатся гудки, Максвелл смотрит на него ещё добрую минуту прежде, чем аккуратно положить на стол. Раздаётся звук входящего сообщения – это Дориан скинул адрес, Максвелл уточняет местоположение по гуглу и откидывается на спинку стула. Он не был знатоком злачных мест и, честно говоря, остерегался, что ехать придётся в другую часть города и не останется времени заскочить домой. А ещё надо найти чёрную орхидею.
Максвелл идёт со своей проблемой к Жози. Та сначала долго хихикает, потом называет его влюблённым романтиком, потом делает пару звонков, и к пяти часам на столе у Максвелла красуется стеклянный горшок с нужным цветком, а его счёт уменьшается на триста двадцать долларов.
— Какой ужас, — говорит Максвелл, рассматривая Фредкларкеару Афтер Дарк Блэк Пеарл (прочитал на карточке напечатанное мелкими буквами название, язык сломаешь. А ещё на ней от руки изящным почерком написано “Пасифика”, но Максвелл понятия не имеет, что это значит), — похожа на зародыш Чужого. А нельзя её срезать? Что, мне так и нести на свидание целый горшок?
— Ты просто не разбираешься в орхидеях, — пожимает плечами Жози. – Кощунственно будет срезать живой цветок! Если твой парень захочет, сделает это сам.
Максвелл решает с ней не спорить. Пусть Дориан не его парень, но он вполне может им стать.
— Тебе повезло, что мой друг – дизайнер-флорист, — продолжает Жози.
— Тот самый друг, с которым ты планировала меня познакомить ещё два года назад?
Жози сдувает с орхидеи невидимые пылинки.
— Я вела себя очень деликатно, согласись. Сначала ты был занят, потом приходил в себя после разрыва, потом ты влюбился в парня из кофейни. Ты не дал ни одного шанса моему другу.
Что правда, то правда. Вряд ли этот дизайнер-флорист был красивее Дориана, а никого другого Максвелл больше не хотел.
— Э… Извини?
— Не извиняйся, — Жози легонько хлопает его по плечу. – Он тоже не заинтересован. Каждый раз, когда я пытаюсь рассказать о тебе или хотя бы подсунуть фотографию, он отвечает, что угрюмые мужики с грубыми манерами его больше не привлекают. А так как ты на всех фотографиях стоишь с таким видом, будто готов набить морду первому встречному, я не стала заводить разговор о твоих безупречных манерах. Никудышная из меня сваха, mon ami.
— И слава богу.
***
В восемь вечера Максвелл стоит у входа в ресторанчик, бережно прижимая горшок к груди. Он чувствует себя немного глупо в белой футболке, в старой кожаной куртке и джинсах.
Наверное, следовало надеть костюм и галстук, и вообще, есть ли у него дома галстук? Кажется, остался с похорон деда, но давно не попадался на глаза. Как, собственно, и костюм. Может, Максвелл его сдал в армию спасения, он не помнит.
— Максвелл? – слышит он и поворачивает голову. Дориан приближается к нему со стороны набережной, неотрывно глядя на цветок. Он тоже в джинсах, никаких костюмов, слава богу. Правда, его джинсы рваные, футболка тоже в фигурных дырах и расстёгнутая спортивная кофта. Поглядывая на витрины магазинов мужской одежды, Максвелл частенько думал, кто же такое наденет. И вот перед ним живой поклонник современной моды. Странным образом Дориану идёт всё это рваньё и даже будит определённые желания.
Дориан останавливается в шаге от Максвелла и поражённо выдыхает:
– Ты принес мне орхидею. Я же пошутил! Кто вообще в наше время приносит цветы на свидание?
Максвелл чувствует себя дураком и ретроградом.
Дориан с подозрением осматривается по сторонам, может, надеется увидеть орхидейный магазинчик, потом достаёт телефон и набирает номер. Это всё странно и как минимум невежливо, у Дориана какая-то ненормальная зависимость от телефонов. Может быть, Максвеллу стоило поставить цветок на скамью и свалить домой. Позвонить Жози и сказать, что согласен встретиться с её флористом.
— Жозефина! – слышит он. Дориан опять переходит на испанский, поглядывая то на Максвелла, то на орхидею. Он смеётся и качает головой, а до Максвелла медленно, но верно начинает доходить.
Дориан заканчивает разговор и забирает у Максвелла орхидею.
— Ты — тот самый флорист, с которым Жозефина хотела меня познакомить, — утверждает Максвелл. Он всё ещё немного ошарашен фактом, что мог познакомиться с Дорианом ещё два года назад.
— Дизайнер-флорист, — поправляет Дориан. Он берёт Максвелла за запястье и ведёт за собой ко входу в ресторан. — А ты тот самый коп, который до сих пор страдает по своей собаке.
— Гидеон, — говорит Максвелл. — Это английский бульдог и его зовут Гидеон.
— Пасифика, — говорит Дориан, на секунду остановившись и взмахивая горшком. — Это Фредкларкеара Афтер Дарк Блэк Пеарл, и её зовут Пасифика.
Они садятся за столик, Дориан ставит Пасифику возле окна, и официантка приносит меню, написанное от руки на крафтовой бумаге с вклеенными рисунками. Это больше похоже на страницы из альбома для скрапбукинга. У Максвелла мама занимается таким творчеством — на праздники он высылает ей всякие бусы, открытки, кружева и прочие материалы, которые находит в магазинах для хобби. Ресторанчик ему уже нравится, он по-домашнему уютный, а скатерть до пола скрывает ногу Дориана, касающуюся его лодыжки.
Они едят и разговаривают, выпитое вино развязывает язык. Они обнявшись гуляют по набережной, потом идут в бар и танцуют. Пасифику Дориан сдаёт на хранение бармену. На удивление, тот соглашается за ней присмотреть за лишних десять баксов. Максвелл достаточно пьян, чтобы чувствовать себя абсолютно расслабленным, Дориан, кажется, вообще никогда не напрягается. Прижимаясь к Максвеллу всем телом, он ведёт языком от ключиц до уха и прихватывает мочку губами. Хочется увести его к себе домой. Они покачиваются в такт музыке, и Максвелл гладит его по спине и чуть ниже. Ему нравится ощущать, как двигаются мышцы под его ладонями.
— Знаешь что, — пьяно мурлычет Дориан, — пошли забирать твою собаку.
От такого заявления Максвелл слегка трезвеет.
— Что, сейчас? — спрашивает он. — В два часа ночи?
— Отличное время, — безапелляционно заявляет Дориан. — Мы застанем его врасплох.
Он выворачивается из рук Максвелла, снова хватает его за запястье, сначала тащит за собой до барной стойки, чтобы забрать Пасифику, потом до улицы, чтобы поймать такси.
— Заинька расстроится. — Максвеллу впервые абсолютно плевать на этот факт.
— Я бы по жизни ходил расстроенный, если бы меня звали «Заинькой», — уверяет Дориан.
Они целуются, пока ждут такси, целуются, пока едут в такси. Максвелл даёт таксисту двадцатку на чай, и, уезжая, тот желает им прекрасной ночи.
Максвелл чувствует лёгкую грусть, когда видит знакомые вращающиеся двери, мраморный пол в холле и аквариумы вдоль задней стены. Он пытается отыскать взглядом окно своей бывшей квартиры, Дориан просто смотрит наверх .
— Красивый дом, — говорит он. — А сейчас ты где живёшь?
— Не идёт ни в какое сравнение, — честно признаётся Максвелл. — Зато у меня есть маленький задний дворик, Гидеону понравится. Там стоит барбекю, стол и четыре пластиковых кресла с цветными подушками. Наволочки вышивала моя мама. А по задней стене дома висит гирлянда — это уже Жози постаралась.
— Очаровательно, — кивает головой Дориан. — Люблю хорошо прожаренные стейки. Теперь мы точно должны забрать Гидеона. Он томится в этой стеклянной башне, хотя мог бы бегать по травке и гонять бабочек.
— Сейчас осень.
— Ну, тогда за молью по дому. Пошли.
Они входят в холл, и новый консьерж требует сказать, к кому они пришли.
— К Заиньке, — обаятельно улыбаясь, объясняет Дориан, Максвелл даже рот не успевает открыть.
— Он вас ждёт? – подозрительно спрашивает консьерж.
— Конечно, — уверяет Дориан. — Я — его брат, это его бывший муж, они развелись, мы поженились, чего только в жизни не случается! Заинька позвонил и попросил забрать собаку, мы купили дом, в доме нужен цветок, — Дориан вытягивает горшок на руках перед собой в качестве аргумента, — и собака, согласитесь!
Консьерж ошалело кивает головой.
— Я всё-таки позвоню, — говорит он неуверенно. — Как вас представить?
— Максвелл Тревельян. — Дориан как раз открывает рот, чтобы глотнуть воздуха и разразиться очередным словесным потоком, но Максвелл затыкает его поцелуем. Консьерж делает вид, что ничего не видит, когда кладёт трубку и мямлит «Он вас ждёт».
Они в обнимку идут к лифту. Их обоих слегка качает, так что лучше держаться друг за друга, чем за стены. Кнопка вызова лифта горит для них путеводной звездой.
С двух сторон от дверей лифта стоят большие напольные вазы с воткнутыми в них искусственными ветками. Дориан презрительно их оглядывает и фыркает:
— Какое безвкусное воплощение торжества синтетических материалов над флорой.
Максвелл с трудом въезжает в смысл фразы, но решает не комментировать. Он не разбирается во флоре и безвкусных воплощениях, ему просто не нравятся эти ветки, жуткие белые вазы и долго спускающийся лифт. Словно за время его отсутствия к дому надстроили сорок этажей.
— Мы с Заинькой не были женаты, — говорит Максвелл, пока они ждут лифт.
— Я знаю.
— Просто чтобы не возникло недоразумений.
Наконец, двери лифта раздвигаются, и они заходят внутрь. Максвелл нажимает нужный этаж.
— Никогда не занимался сексом в лифте. — Неотрывно глядя на Максвелла, Дориан медленно обводит языком губы. Максвелл прижимает его к стене и сквозь дырки в футболке гладит большими пальцами тёплую бархатную кожу. Пасифика мешает прижаться плотнее, но тут уж ничего не поделаешь. Ладно, у них ещё будет время, обязательно будет. — Зеркала, зеркала... — почти поёт Дориан, — возбуждает.
— Очень, — соглашается Максвелл, задирает его футболку и целует в шею. — А ещё тут есть камера. Занимательное выйдет представление.
Дориан издаёт тихий задушенный стон. Этот звук слишком сладкий, чтобы продолжать, Максвелл боится сорваться. Рука, которой Дориан обнимает Пасифику, дрожит.
Лифт поднимается слишком быстро, спускался он гораздо дольше. Они выходят на нужном этаже, и Максвелл замечает Заиньку в дверях его бывший квартиры. Тот стоит в одних пижамных штанах, низко сидящих на бёдрах, а его распущенные светлые волосы красиво лежат на узких плечах. Зная Заиньку, последние пару минут тот потратил на то, чтобы придать им этот небрежный богемный шик и нанести тонкий слой сияющей пудры на ключицы. От Заиньки пахнет всё также — какой-то винтажный аромат, название которого Максвелл так и не запомнил.
— Здравствуй, Заинька, — вежливо приветствует его Максвелл. Его качает. Слегка. Он надеется, что незаметно, Заинька терпеть не может пьяных. Когда они жили вместе, он не разрешал Максвеллу даже пива по выходным.
Заслышав голос хозяина, из квартиры несётся Гидеон и начинает прыгать вокруг ног, тихо потявкивая. Дориан отлепляется от Максвелла и делает шаг вперёд.
— Это мне? — спрашивает Заинька, глядя на Пасифику.
— Вот ещё, — фырчит Дориан.
Максвелл хватает Гидеона на руки. Собака тут же начинает с энтузиазмом облизывать его лицо.
— Я с тобой сегодня больше целоваться не буду, — заявляет Дориан, наставив на Максвелла палец.
— А это кто? — спрашивает Заинька, недовольно на него косясь. – Максвелл, я думал, ты хотел поговорить.
— Говорите, — величественно разрешает им Дориан. – Не буду вам мешать.
Слегка пошатываясь, он проходит в квартиру, а Заинька натурально офигевает от такой наглости.
— Максвелл, не мог бы ты попросить этого… субъекта покинуть мою квартиру. Я думал, ты хочешь меня вернуть, а не демонстрировать деградацию собственного вкуса. Пьяный латинос с размазанной подводкой — можно ли пасть ещё ниже?
Словно в доказательство его слов, в квартире раздаётся грохот и отборная ругань, Заинька заскакивает внутрь, Максвелл заходит следом с Гидеоном на руках.
— Стул упал, — сообщает Дориан, поднимая стул на витых ножках (ампир, три штуки баксов за единицу, Максвеллу пришлось залезть в трастовый фонд, чтобы купить Заиньке стулья).
— Заинька, что происходит?
Они оборачиваются на звук и синхронно замирают с открытыми ртами. Только Заинька закрывает глаза ладонью, словно не в силах смотреть на творящийся в его квартире бедлам.
— Я же сказал тебе оставаться на месте!
В дверях спальни стоит мужик, одетый только в кожаные ремни, перетягивающие грудь и ноги. На его шее болтается кляп, а на голове ободок с кошачьими ушками. На руке часы стоимостью с годовой бюджет маленькой африканской страны. И, возможно, Максвелл посчитал бы этот образ интересным, не будь в мужике лишних фунтов сто.
— А кляп ты ему вытащить разрешал? — невинно интересуется Дориан, поворачиваясь к Заиньке.
— Убирайся! – кричит Заинька, — Я думал, ты хочешь меня вернуть!
— Я? — натурально удивляется Дориан, — я точно не хочу.
— Я не к тебе обращаюсь! — Заинька смотрит на Максвелла, у него в глазах стоят слёзы, но Максвелл давно отвык доверять его слезам. — Зачем ты вообще пришёл?!
Ах, да. Зачем-то же они пришли. Мужик в ремнях сбил их с толку.
— Я забираю свою собаку, — решительно говорит Максвелл. Одной рукой он удерживает Гидеона, второй хватает Дориана за запястье и тащит за собой. Под весом своей толстой попы Гидеон сползает всё ниже, и Максвелл крепче прижимает его к груди. Он торопится свалить отсюда, пока Заинька не передумал. В любом случае Максвелл больше не отдаст ему Гидеона, но хотелось бы избежать лишнего шума.
— Я забрал твою собаку в надежде, что ты вернёшься! — кричит им вслед Заинька.
Максвелл ускоряет шаг. Он оставил Заиньке квартиру, чего ещё ему надо?
— Я даже не сфотал того фактурного мужчину! — возмущается Дориан. — Давай вернёмся!
Максвелл невольно вздрагивает.
— Ни за что!
Они вываливаются за дверь, несутся к лифту, молча едут вниз, слышно лишь пыхтение Гидеона. Только выйдя на улицу, Максвелл расслабляется. Похоже, пока они возвращали собаку, по городу прошёлся ливень — свет уличных фонарей отражается в многочисленных лужах. Максвелл опускает Гидеона на асфальт, прислоняется к дереву и смеётся.
Моросит дождь.
Дориан сначала сурово смотрит, но потом не выдерживает и тоже начинает смеяться, Гидеон радостно повизгивает и крутим куцым хвостом.
— Мы не можем вызвать такси, чтобы добраться до дома, — отсмеявшись, замечает Максвелл, утирая выступившие слёзы. – Гидеон без намордника и поводка. Пойдём пешком?
— Куда?
— Ко мне. Четырнадцать кварталов, и мы на месте.
— Ну уж нет, мои кеды и так намокли, — Дориан крутит ногой, демонстрируя некогда белые кеды, сейчас посеревшие от воды.
Он достаёт телефон, набирает номер и быстро говорит по-испански.
— За нами приедут через десять минут, — сообщает он как ни в чём не бывало и прячет телефон в карман.
Максвелл предпочитает не спрашивать, кого Дориан умудрился припрячь в три часа утра. На улице холодно, действительно холодно, без дураков. Сейчас, когда пьяный угар частично схлынул, гулять больше не хочется, а хочется в постель под одеяло. Если честно, больше всего хочется спать. Максвелл притягивает к себе Дориана, обнимает обеими руками, и они стоят так все десять минут. Наконец, напротив них останавливается красный форд, Дориан выпутывается из объятий и подхватывает Гидеона на руки. Его модная рваная футболка ту же покрывается грязными отпечатками собачьих лап. Он идёт к машине и загружается на заднее сиденье. Ну вот. Теперь сиденье машины тоже испачкано. Максвелл надеется, что Дориан знает, что делает. В любом случае, он готов оплатить и химчистку, и автомойку, если придётся.
— Садись впереди, — распоряжается Дориан. — Будешь показывать дорогу.
Водитель тепло улыбается Максвеллу. У него золотые кудрявые волосы, добрая улыбка, и он абсолютно не обращает внимания на тот факт, что заднее сиденье его машины оккупировала слюнявая собака.
— Каллен, это Максвелл, Максвелл, это Каллен, — быстро представляет их Дориан. — Каллен — мой друг детства, — поясняет он.
— А ты, значит, его кофейный мужчина, — говорит Каллен, протягивая руку.
Максвелл считает себя польщённым столь интересным определением.
— Господи, как тошнотворно это звучит, — закатывает глаза Дориан.
— Извините. — Максвелл, может быть, не очень трезв, но все манеры остались при нём. — Извините, что вам пришлось ехать за нами в посреди ночи.
— Пустяки, — отмахивается Дориан. — Каллен разбил мне сердце своей стопроцентной гетеросексуальностью, с тех пор он взял на себя обязательство во всём мне помогать.
— На самом деле, — говорит Каллен, внимательно глядя на дорогу, — я вроде как обязан Дориану жизнью.
— Каллен, молчи! — возмущается Дориан.
— Четыре года по контракту в Ираке.
— Ты военный? — Максвелл пытается разглядеть в зеркале выражение глаз Дориана.
— Я — дизайнер-флорист, — резко отвечает тот. — Ещё один вопрос, связанный с моей службой, и я брошу вас обоих в ту же секунду.
— Он этого не сделает, — машет рукой Каллен. — Ты первый парень за три года, о котором он твердит без умолку. Но лучше пока его не злить.
— Только ты у нас хорошенький мальчик, — воркует Дориан, почёсывая шейку развалившемуся на его коленях Гидеону.
— Ты не похож на испанца, — обращается Максвелл к Каллену.
— Эй, будто я похож! —раздаётся с заднего сиденья.
Кажется, за годы общения с Дорианом Каллен научился не обращать внимания на его сердитые реплики.
— В Ираке мы попали в засаду, — начинает он.
— Каллен, молчи!
— Ладно, — Каллен пожимает плечами. — В общем, я тогда сказал что-то вроде “как жаль, что я так и не выучил твоего языка, мой друг”, а он сказал, что ещё научит меня, когда мы выберемся. Если бы я знал тогда, что мы выживем, я бы не стал так опрометчиво разбрасываться обещаниями, — усмехается Каллен. — С тех пор Дориан почти всегда говорит со мной только на испанском, и это чертовски усложняет наше общение.
Каллен высаживает их у дома Максвелла.
— Имей ввиду, — предупреждает он, убедившись, что Дориан повёл Гидеона дальше по улице, чтобы тот сделал свои дела, и не может их слышать. — Дориан мне как брат.
— Это угроза?
— Просто чтобы ты знал.
Дориан возвращается, подозрительно смотрит на Каллена, тот непринуждённо машет рукой.
— Звони, если что. Счастливо оставаться.
Садится в машину и уезжает.
Они заходят в дом и, не сговариваясь, бросаются на кровать прямо в одежде. Кажется, Дориан засыпает ещё в полёте. Максвелл лежит и думает, насколько это всё странно, и почему так ему нравится. Никто из них не удосужился помыть Гидеону лапы. Хотя Дориан вроде как и не должен, кто тут хозяин, в конце концов. Но факт остаётся фактом. Гидеон запрыгивает на кровать и устраивается между ними, и у Максвелла не хватает духу его выгнать. Он засыпает под тихое сопение Дориана и могучий храп Гидеона.
Просыпается Максвелл от лая. Левая половина кровати пуста, смятая простыня вся в отпечатках лап, в комнате хоть топор вешай, но, кажется, Дориан догадался с утра открыть окно. Гидеон заливается где-то в холле. Максвелл вскакивает, как выстрелившая пружина, выбегает из спальни и несётся вниз по лестнице. Как раз вовремя.
— Ты предатель, — шёпотом ругается Дориан, стоя у входной двери и потрясая погрызенным кедом. Он выглядит невероятно притягательно в мятой футболке и с размазанной подводкой. — Как теперь прикажешь идти домой?
Максвелл не может его отпустить.
— Ты собирался сбежать, не прощаясь?
— Я не Золушка, — фыркает Дориан. — Я написал тебе записку. Только забыл оставить.
— И где она?
— Упс.
Максвелл подходит и вынимает испорченный кед из руки Дориана.
— Ты ведь не писал никакой записки, да? Не надо сбегать, — просит он. — А как же завтрак? Полгода мы завтракали вместе, с чего вдруг нарушать наши традиции. Я умею готовить сносные бутерброды.
— Слушай, прости. — Дориан отворачивается. — Обычно я так себя не веду. Только посмотри, как я сейчас выгляжу. Не удивлюсь, если тебя напугал вчерашний вечер.
— Он мне понравился, — честно признаётся Максвелл. — Я давно так не смеялся. И, самое важное, Гидеон снова со мной. И я бы поцеловал тебя прямо сейчас, но я ещё не чистил зубы.
— Точно, — кивает Дориан. Он заметно расслабляется и улыбается едва-едва. — Я тоже, и это катастрофа.
— У меня большая душевая, — намекает Максвелл. — Конечно, если ты из тех, кто не спит на первом свидании…
— Я полгода ходил к тебе на свидание в кофейню. А она мне даже не по пути!
— Я полгода давился кофе, которое терпеть не могу, лишь бы тебя увидеть.
— Поразительные идиоты, — качает головой Дориан. — А ещё мы забыли Пасифику у Заиньки.
Сидящий у его ног Гидеон согласно лает. (На самом деле он просто увидел моль, но он никому об этом не скажет).
@темы: dragon age, фанфик, персонаж: Каллен, персонаж: Дориан, сеттинг: модерн!АУ, персонаж: м!Инквизитор, персонаж: Жозефина, фест Двойной удар, рейтинг: PG-13
-
-
27.07.2017 в 09:37В фике, где есть Каллен и Дориан, я мимикаю на пирожочка Максвелла))
Спасибо! Сцена с дождичком и толстозадым песиком прекрасна))
-
-
03.08.2017 в 16:52насторожиться стоило уже тогда, когда Заинька представился Заинькой. Просто не надо было начинать.
почему я так ржу. серьезно, Максвелл, любой адекватный человек сразу убежал бы в другую сторону!
Это его бывший муж, я — его брат, они развелись, мы поженились
тут бы поменять местами, чтобы избежать многозначности : )
Я умею готовить сносные бутерброды.
в Максвелла на момент вселился Хоук))
А ещё мы забыли Пасифику у Заиньки.
придется ехать выручать на следующем свидании) заодно Дориан отфоткает себе колоритного мужчину с кляпом, одни плюсы
Как-то неожиданно полюбилась орхидея, она тут отдельное действующее лицо) И Гидеон, конечно, собакен - это всегда бонус
-
-
19.08.2017 в 20:51-
-
20.08.2017 в 20:05Таки я понял! Чтобы вас привлечь, нужно вставить нимношка Каллена
Уми, тут бы поменять местами, чтобы избежать многозначности : )
да, мой дорогой, да! Это точно!
в Максвелла на момент вселился Хоук))
видимо, пробегал где-то в родне. Или жили в одной комнате в общежитии
придется ехать выручать на следующем свидании) заодно Дориан отфоткает себе колоритного мужчину с кляпом, одни плюсы
ежели этот мужчина еще будет на месте. Ох уж эти игры, темы, все такое
Как-то неожиданно полюбилась орхидея, она тут отдельное действующее лицо)
Орхидеи умеют забирать к себе все внимание! Определенно придется ее спасать, Заинька наверняка не умеет ухаживать за орихидеями!
Спасибо за отзыв
feline71, спасибо
-
-
22.11.2017 в 23:42Дориан говорит по-испански! Оооо! Как ему идет этот язык! Это мой новый фанон!
"Почему меня окружают одни идиоты"
Нельзя ли срезать орхидею
Поглядывая на витрины магазинов мужской одежды, Максвелл частенько думал, кто же такое наденет
— Я бы по жизни ходил расстроенный, если бы меня звали «Заинькой», — уверяет Дориан
Мне, похоже, придется половину фика сюда скопировать и подписать смеющимися смайликами
КАЛЛЕН! Блин, Дориан знал, кого попросить прокатить их с собакой
Ооой, они цветочек забыли( какая жалость!
Гидеон радовал меня весь фик
А можно поподробнее про Ирак и Дориана??? Кем он был? Военным фотографом?
Боги, Герти, почему я не прочла этот фик сразу же, как ты его выложила? Почему я не прочла его позже? Почему только сейчас??? Это такой прекрасный юмор и такой восхитительный Дориан! И Максвелл! И Гидеон! Это же вообще прекрасно на миллиард процентов! Я сижу теперь с улыбкой до ушей)))
-
-
23.11.2017 в 10:34-
-
23.11.2017 в 10:35нет, обычным контрактником
Фик писался с хорошим настроением для хорошего настроения
-
-
25.11.2017 в 11:53gerty_me, ооо! хорошо, что ты сказала! имена заиграли новым смыслом))
нет, обычным контрактником
можно хоть драбблик про это?